– Видишь, как у них все тут оперативно, – похвалил я, чтобы приободрить Марли, который не любил скопления людей.
Подошла чернокожая красавица. Транспортер дрогнул, тюк в одиночестве доехал до середины ленты, когда та неожиданно резко остановилась, хлипкий металлический запор, распахнулся. Груз развалился и оказался Санта-Клаусом, точнее трупом Санта-Клауса, потому, что часть головы его была превращена в кровавое месиво. Алая шуба и белый обушок были залиты отвратительной бурой спекшейся кровью.
Поднялся страшный шум, в котором явно выделялся истошный визг бизнес-леди. Негритянка не кричала, она вздрогнула и опустилась на пол. У кого-то вдруг распахнулся красный автоматический зонт, наэлектризованная толпа шарахнулась в разные стороны
Всю жизнь меня отличала запоздалая реакция, я не успел испугаться, вместо этого инстинктивно посмотрел на Марли. Я полагал, что собаки должны вести себя как-то иначе при встрече с трупом, выть, там, что ли, или метаться. Марли сидел спокойно, только вопросительно смотрел на меня, что за шум.
Тогда я подошел к Санте и потрогал его за руку. Пассажиры обступили меня полукругом. Рука «трупа» была упругая и мягкая, видимо, резина с наполнителем.
– Это кукла! – воскликнул я. – Розыгрыш!
Все с облегчением вздохнули, кто-то засмеялся, кто-то продолжал возмущаться, мужчины оттащили в сторону изуродованного рождественского деда, заработала багажная линия.
Я подхватил нашу перемотанную скотчем сумку, наполовину заполненную собачьим кормом, и повел Марли на выход.
Паша встречал нас в вестибюле. Он ничуть не постарел за эти годы, скорее стал интереснее, в простом, но каком-то элегантном коротком пальто, он смотрелся бы полным европейцем, если бы не напряженное лицо и выправка бывшего военного. Я, грешным делом, почувствовал неловкость рядом с ним за свой затрапезный вид в джинсах и куртке. Что-то похожее испытал и Марли, уловив Пашкин запах изысканного парфюма, чистоты и свежести, пес недовольно заворчал. Зависть недостойное чувство.
Паша так искренне обрадовался нашей встрече, что через несколько секунд от нашей неловкости не осталось и следа. Мы с ним обнимались, похлопывая друг друга по спине, а Марли, устыдившись, смирился.
Никогда в жизни не видел подобного снегопада, снег стоял плотной стеной. Как самолет сумел сеть, не понимаю. Пока дошли до Пашиной машины, покрылись шапками, как снегурочки, а Марли стал похож на белый призрак.
На задних сидениях машины предусмотрительно был натянут чехол для перевозки собаки, но стало ясно, что если мой пес там сядет, то его голова упрется в светлую обивку салона. Конечно, он мог ехать лежа, но Матюха не захотел рисковать.
– Ну, и здоров же ты, брат, – недовольно проворчал Пашка, достал какую-то рабочую одежду из высокого багажника и переместил туда нашего Баскервиля.
Марли тоже что-то недовольно пробурчал в ответ.
– Зачем мы сюда притащились, – первый раз мелькнула у меня мысль.
* * *
Матюхин ресторан назывался «Богемия» и находился в трехэтажном доме, где занимал два этажа, жилые помещения на третьем этаже имели отдельный выход. «Богемия» имела вид респектабельного загородного ресторана, хотя находилась не так далеко от города, при желании можно было дойти пешком. Семья хозяина была в отъезде. Мой друг женился поздно, и его ребенок был еще маленьким, жена увезла мальчика к своим родителям на Рождество. Павел остался, новогодние праздники – горячая пора для ресторана. Что поделаешь, бизнес.
Павел отвел нам гостевую комнату с ванной на втором этаже, отделенную от зала ресторана коридором, там был проход к служебному выходу, чтобы не ходить с собакой через парадное.
Конец ознакомительного фрагмента.