Часть I. Точка разлома
Почему ты сказал это мне?
Я сидела в своей комнате, прямо на кровати, с ногами, свёрнутыми под себя, как всегда, когда мне было тяжело. Всё вокруг было пустым, как никогда раньше. На улице светило солнце, но мне было не по себе. Я уже привыкла чувствовать себя чуждой во всем. Даже в собственном теле.
Когда он вошёл, я сразу поняла, что что-то не так. Я даже не встала, просто продолжала смотреть в окно, как всегда, будто я могла бы раствориться в этом мире и не слышать, не видеть, не чувствовать. Он подошёл ко мне, встал в дверях, и я почувствовала, как его присутствие заполнило комнату. Это было странно и тяжело, как воздух перед грозой.
Он сказал: «Ты взрослая… я люблю другую.» Его слова были как удар. Я замерла. Эти простые три слова выбили почву из-под ног, хотя я, наверное, уже давно это ожидала. Просто не думала, что он скажет это мне, а не маме. Зачем? Почему? Почему он сказал это мне? Я не хотела этого слышать. Я не хотела знать, что он просто выбрал кого-то другого, что для него я уже не была важной.
В какой-то момент я поняла, что больше не могу оставаться здесь, в этой комнате, среди этих пустых слов. Я не хотела быть в этом доме, где теперь всё чужое. Где он сказал это мне, а не маме. Я уходила от него. От той, которая была, от того, что было. Я злилась. Я злилась на него за то, что он выбрал её, а не меня. За то, что решил быть честным со мной в этот момент, а не с мамой. Почему? Почему не ей, если это было так важно?
“Ты взрослая” – нет, мне шестнадцать
Когда он сказал это, я почувствовала, как внутри меня что-то скрипнуло, как стена, которая только что начала трещать. “Ты взрослая”. Так, словно это что-то значило, как будто я уже должна была понять, что происходящее – это просто этап. Этап, через который все проходят. Но как будто он не видел меня. Он видел просто образ, который придумал, а я даже не могла сказать, что он ошибается.
Я сидела, руки скрещены на коленях, и смотрела в пустое место. На его лицо. На его взгляд, в котором я теперь видела только лёгкую усталость и пустоту. Не злость, не обиду – просто пустота. И вдруг, как будто я была маленькой, он сказал: «Ты взрослая».
Что это вообще значит? Почему я должна быть взрослой? Мне шестнадцать. Я ещё не умею пить кофе без молока, не знаю, как разобраться в страхах перед будущим. Как взрослый может смотреть на меня и думать, что я уже всё понимаю? Я не готова быть взрослой, не готова носить на себе все эти слова, что должны бы означать «серьёзность», «независимость», «самостоятельность». Я не просила об этом.
Я так и не ответила ему. Смотрела в окно, где вечернее небо всё больше становилось тёмным, и не понимала, почему я, вместо того чтобы плакать или ругаться, просто молчу. Я должна была что-то сказать, но слова не приходили. И эта пустота между нами, она была такой тяжёлой.
«Ты взрослая», – он повторил, как будто надеясь, что я поверю. Но внутри меня всё клокотало. Я не чувствовала себя взрослой. Я не была готова к тому, что происходит. Не готова к тому, что он просто так мог выйти из нашей жизни. Ведь когда-то я верила, что для него я всегда буду маленькой девочкой, которой нужно защищать. А теперь всё изменилось.
Я вздохнула. Это было всё, что я могла сделать. Тот момент, когда он с каждым словом, с каждым взглядом отдалялся от меня ещё на шаг, а я не могла ничего сделать. Молча сидела. Потому что мне шестнадцать. Не взрослая. Не готовая.
И в этот момент я поняла: он уходил не только от мамы, но и от меня. От того, что мы с ним когда-то были.
В этот вечер мама готовила ужин
В этот вечер мама готовила ужин. Я помню, как она стояла у плиты, наклоняясь к кастрюле и, кажется, что-то шепча себе под нос. Обычно я сидела рядом с ней, помогала нарезать что-то или просто держала ей компанию, но в тот вечер я сидела в своей комнате, почти не слыша её шагов. Она часто говорила: «Ты что-то молчишь сегодня. Всё в порядке?» Но я не отвечала. Я не знала, что сказать. Я не хотела, чтобы она видела, как мне тяжело. Я не могла сказать ей, что внутри меня было пусто, и что я не могла больше верить в то, что все будет хорошо.