Трио. Хокку по-русски

Закладывая в дальний путь гнедых,

Ямщик готовит упряжь на троих.

В бою жестоком, в гульбищах лихих

Соображают наши на троих!

В молении чем сердце успокоится?

– Святою Троицей…

Ты – тундра глухая,

Камчатка с вулканами,

Брусника ты,

супротив ананаса!

И вирши твои со всеми изъянами –

Не для взыскательной сцены и часа.

Ни специй, ни сахара, просто сырье,

Но – эксклюзивное, то есть – моё!

Фиолетовым морем герань

Расплескалась нежданным сюрпризом,

В предрассветную алую рань

Я таёжным дышу этим бризом…

И взлетают как капли с руки

Невесомые лепестки.

Я с Алисой в диалоге,

Мы беседуем …о Боге!

Откровение прими –

Нынче это – Программист!

Резные одуванчиков розетки

Топорщатся, цветенье обещая,

Беременны цветением и ветки

Сирени, в предвкушеньи мая!

Прольются водопады света,

Нам солнечное обещая лето!

– Чересчур одиноко бытуешь,

Отвыкает от речи гортань,

И ночами, и днями тоскуешь,

С горькой складкой застывшего рта.

Ни застольных, ни колыбельных

Песен больше уже не поешь,

И от вынужденного безделья,

Как и от себя, не уйдешь…

– Почему не уйду? Очень скоро,

Это тело душе не опора.

Следами реактивных самолетов

Исхлестано всё небо голубое,

Мне чудится, на ухо шепчет кто-то:

«Пора, пора взлететь и нам с тобою!

Сосредоточимся и разбежимся,

А там, где захлестнёт восторгом душу,

Взовьемся к облакам и растворимся,

Презрев морскую гладь и сушу!»

Мне голос был, но птичьи трели

Меня отговорить сумели.

Он промолчал. Так с этим и ушёл.

А я не била хрусталей об пол.

И неурочно, где-то после двух,

Заголосит отчаянно петух.

А в небе, не дождавшемся рассвета,

Продефилирует хвостатая комета.

Ветхозаветным принципам верна

За горизонт закатится луна…

И трепетную сна поймав волну,

Я с ранним солнцем, наконец, усну.

«Dead line!» – суровый окрик,

Мол, дальше нет пути,

Хоть смелый ты, хоть робкий,

Жизнь дважды не пройти.

На всё про всё отпущено

Нам времени в обрез,

Без меры и без края

Лишь сполохи небес.

Когда вокруг всё надоест,

Да так, что дом себе же в пику

Сожгла бы! Срочно нужен жест.

Взяла – и выкинула фикус!

Ты хочешь вопросом задаться,

Как некогда Гамлет, принц датский?

«To be or not to be?..»

– Этот мир не стоит любви.

Пороки уже не лечатся,

Возводятся даже в степень,

К погибели человечество

Несется в ускоренном темпе.

Кусочки льда – хрусталь и влага

Скользят с оттаявших ветвей,

И вновь весенняя отвага –

Жить! Жить! – Звенит в душе моей.

Как розарий солнышек – на лугу купавы,

Закружили голову горько и хмельно,

Огоньками теплыми взволновались травы,

Раздробилось солнце – на тысячу одно!

Если станет грустно, станет одиноко,

Если ты устанешь от бури и забот,

Не сиди ты кисло у своих у окон,

А беги к купавам в светлый хоровод!

На асфальтовое небо

звезды падают кленовые,

И кометами мелькают

блики старых фонарей,

А за кругом света тусклого

подступает тьма безбрежная,

Непроглядная и зыбкая,

сто оттенков black and grey…

Дождь яблоки промыл

– до блеска и до скрипа,

Сияют в кронах

чисто и светло,

Но ветер налетел

и градом их осыпал,

В траву и грязь,

кому как повезло…

Как в лампе ниточка вольфрама

Пульсирует в моем мозгу:

«Устала. Хватит. Не могу.

Сдавайся. Как же ты упряма!»

Но луч погладит по щеке,

Но ветерок взъерошит гриву,

И беспричинно вдруг счастливой

Плыву по солнечной реке…

Парки в красках ярких, red and yellow,

Небов перистых облаках,

Кистью мастер писал быстрой,смелою,

Растушевкой подправив слегка…

Желудёвый кофе? – Что за изыски!

Как из одуванчиков вино,

Или в Киеве на русском вывески,

Что давным-давно запрещено.

И нелепо даже вспоминать,

Что всем русским городам Он – Мать!

Он в жизни был эквилибристом слова,

Пренебрегал реальностью кондовой,

И хоть наверняка погиб Поэт,

Есть подозрение: его здесь нет!

Он с Музою парит на небесах,

Оставив под плитою жалкий прах…

Фарфор по хрупкости с яичной скорлупой

Поспорит, росписью – с цветущим садом!

В самоуверенности глупой и слепой

Вам испытать его на прочность надо!

А он – не спорит, хрустнет в грубых пальцах,