ГЛАВА 1.1 – Гас: Вызов из прошлого
Гасанбег Расулов сидел на полу, прислонившись к холодной стене квартиры. Из кофейного автомата в углу тянуло лёгким запахом жжёного пластика, а его собственные пальцы всё никак не решались нажать на кнопку вызова. На столе мигал терминал: Входящий запрос. Срочно. Козлов И.
– Ну-у-у… – протянул Гас, размазывая голосом, как масло по чёрствому хлебу. – Игорёк, старый ты паразит… чего тебе от меня надо?
Скатился на бок, вытянув ноги, на секунду прикрыл глаза. За окном шумел московский купол – из-за фильтров всегда казалось, что небо чуть желтоватое, чужое. Шумели машины, жужжали дроны, бежали по делам люди – а ему всё казалось, что он стоит в стороне, как зритель. Бывший зритель великой пьесы под названием «корпорация Заслон». Бывший.
Мигнуло уведомление.
Срочно. Подтвердите подключение.
Гас мотнул головой, расстегнул старый халат (да-да, привет, новый день), встал, кое-как сгрёб волосы в хвост, глянул в зеркало. Ну, вылитый гений инженерной мысли, прямо с обложки: мешки под глазами, неровная щетина, халат с пятном кофе.
– Ну что ж, – сказал он своему отражению, – пошли удивлять мир.
Он ткнул в кнопку терминала. Зеленоватый свет окрасил комнату.
– Гасанбег! – голос Игоря Козлова был резким, сухим. – Срочно в центр. У нас серьёзные сбои по линии КОР-чипов. Ты нужен.
Гас хмыкнул.
– Игорёк, ты знаешь, что я с этим покончил. Официально. Давно.
– Не сегодня. Иди собирайся.
Гас почувствовал, как где-то под рёбрами стянуло. Тон Козлова он помнил хорошо. Сухой, приказывающий, без уговоров. «Не сегодня» – значит, там уже всё трещит по швам.
Он тяжело сел на край стола, помял пальцами переносицу. Долго. Потом театрально протянул руку… и ткнул в «энтер».
– Ну привет, старая любовь… – пробормотал он, глядя, как на экране вспыхнул логотип корпорации Заслон.
За окном дроны гудели чуть громче. А может, просто ему так казалось.
Он встал, втянул воздух. Ноги подгибались чуть-чуть – вот оно, это ощущение. Когда понимаешь, что идёшь туда, куда никогда больше не хотел возвращаться.
За спиной лежал беспорядок – пустые пакеты с едой, забытая книга, полуразобранный нейрошлем. Гас оглянулся, криво улыбнулся.
– Ну и ладно. Всё равно домой, наверное, не вернусь…
Он взял куртку, резко дёрнул дверцу, шагнул в коридор. Мир уже дышал тревогой.
А зелёный логотип на экране – он всё ещё мигал. Как будто ждал.
ГЛАВА 1.2 – Москва: Ядро сети
Гас стоял у массивных дверей командного центра, медленно выдыхая.
– Ну что, старик, готов к худшему? – пробормотал он себе под нос.
Стены коридора, ведущего сюда, были увешаны старой инженерной арматурой, трубами с намёком на ржавчину, хотя официально здесь всё стерильно. Где-то за стеной журчала охлаждающая система, капало что-то – может, конденсат, а может, очередной недочёт, на который давно махнули рукой. Свет ламп моргал – словно издеваясь. Даже сердце у него билось как-то под этот мерцающий ритм.
Двери с шипением разошлись в стороны. В нос ударил холод стерильного воздуха, перемешанного с запахом старой проводки, чуть-чуть – озона и еле заметного аромата дешёвого чая, который, видимо, кто-то из операторов успел пролить на пульт.
**
– Гасанбег! – Игорь Козлов вышел из-за прозрачной панели. Седина, ровная спина, резкие движения. Как будто за все эти годы тот не изменился вовсе. Его глаза – быстрые, колючие, почти сверкающие. – Проходи. Быстро.
– Ну здравствуй, Игорёк, – устало улыбнулся Гас, чувствуя, как сжимается горло. – Давно не виделись.
– Не время для сантиментов, – отрезал Игорь. – Мы на грани.
**
Они пересекли широкий зал. Огромные экраны нависали, как стены небоскрёбов, голографические панели то включались, то отключались, а нервные операторы сновали между пультами, переговариваясь на полутайном техническом жаргоне. Красные и жёлтые индикаторы вспыхивали над головой, будто гигантские тревожные знаки. Один молодой техник, заметив Гаса, застыл на секунду, потом неловко отвёл взгляд: легенды здесь, кажется, всё ещё жили.
Гас машинально провёл пальцами по поверхности стола – чуть шершавой, с характерной гравировкой старого поколения инженерных станций. Тёплая память, но тут же хлёсткий шлёпок реальности: сейчас это всё – фронт, а не музей.