Темная порода. Восход теней

* * *

Пролог

Волны раз за разом захлестывали его с головой, закручивали и сбивали с направления, и без того призрачного, выбранного в момент, когда очередная вспышка молнии на пару мгновений разгоняла слепую и холодную тьму вокруг. Он выныривал, отплевывался от горько-соленой морской воды, что душила, рвалась в легкие вместе с каждым судорожным вдохом да застилала глаза, – и изо всех сил плыл к суше, на которую благочестивый человек ступать никак не должен. Он очень хотел жить.

Шторм налетел не внезапно. Красный закат, рваные облака, барашки на воде да предчувствие доброго моряка кричали «брось якорь в Олте, поклонись Светозарным, пережди», но капитан повел перегруженную шхуну в ночь – в Лаумину ночь! – мимо скал Сорина, посмеиваясь над торильцем, помрачневшим и доставшим оберег с вышивкой в виде расколотого надвое солнца. Повеселился, глупец!

За раскатами грома слышались крики команды – тех, кто тоже уцелел, когда буря перевернула и потопила шхуну, – но слышались все реже: или парни догадывались, что надо спасаться самим, и переставали искать остальных, или течения, куда более опасные, чем скалы Сорина, все же делали свое черное дело. Торильца, на самом деле, это не заботило – добраться бы до берега, туда, где удалось разглядеть сполохи света.

Море швырнуло его на гальку, знатно выручив, – своих сил плыть уже не оставалось. Он приник к камням, отдышался и, с трудом поднявшись, дрожа и покачиваясь, двинулся в грот, по стенам которого плясали тени от рыбацкого костра, так удачно ставшего ориентиром в темноте.

Торилец едва не вскрикнул, когда среди десятков огней увидел людей, бьющих поклоны перед статуей, вырезанной из черного дерева. Ужас перекрутил все внутри.

Мужчины, женщины – даже малое дитя, девочка! – чествовали здесь Темную сестру, звали ее, молили проснуться. Разноголосье сливалось в единую литанию, пряный дым от горящих душистых трав наполнял пещеру, смешивался с запахами соли и водорослей, кружа голову и дурманя, заставляя просто стоять и смотреть, вместо того чтобы нестись как можно дальше от проклятого места.

Ему показалось, что вот-вот изваяние шевельнется, оживет, блеснет глазами. А в следующее мгновение землю встряхнуло, со сводов грота посыпалась каменная крошка, стена за спиной статуи пошла трещинами и явила из себя тень, сотканную из самой ночной мглы.

Нечестивцы восхищенно заохали, пали ниц, а потом один за другим стали обращаться в иссохших мертвецов, когда тень пронеслась через них, попеременно даря объятия каждому. Настала очередь оторопевшей девочки. Тень ринулась к ней, отмахнувшись от молнии, брошенной рыжеволосым мужчиной, последним уцелевшим, и пропала из виду. Девочка осела наземь.

Торилец рванулся прочь из грота.

«Лаума проснулась! Лаума! Охраните, Светозарные!» – билось у него в голове, когда он бросался обратно в море.

1. Небесное княжество

Торговец прорывался через растекшуюся по горийскому базару толпу, расталкивая людей локтями и опрокинув на ходу пару прилавков.

Вслед ему неслись возмущенные возгласы, под ноги валились булки и корнеплоды, выпотрошенная рыба, на которой он поскользнулся и едва удержался от падения, да расписные котелки местного умельца, с надрывным звоном покатившиеся по камням мостовой.

Он перемахивал через препятствия, лихо протискивался сквозь сутолоку, но все равно не мог ни затеряться, ни оторваться от преследователей, отчего грязно ругался каждый раз, когда оборачивался.

Три Небесных мага двигались за ним по пятам, загоняли, как дичь на охоте, зажимали в кольцо. Чем обернется, если его поймают, Борс – тот, кто звался торговцем последние два дня, – боялся даже думать.

Будь рядом его напарница-ведьма, он трусил бы меньше – против тройки Небесных Калибе, конечно, не выстоять, но кровь бы она им попортила и отход прикрыла. Да только сегодня у Калибы своя задача, а у Борса – своя. И если ведьма сейчас поднималась по Небесной лестнице и имела все шансы исполнить задуманное, то Борс свою игру бездарно провалил. Наследил, да сам даже не понял где. Будто зеленый орденский ученик, а не повидавший жизнь Тихий.

Следующая страница