Танец мечты. История юной фигуристки

Когда Варе исполнилось шесть лет, мама спросила:

– Хочешь попробовать кататься на коньках?

– Это как принцессы? – глаза у Вари сразу засияли.

– Ну, почти как принцессы, – улыбнулась мама. – Только в перчатках и

с ушибами.

Варя понятия не имела, что такое «ушибы», зато слово «принцессы» запомнила крепко. И вот, в субботу утром, они пришли на каток. Он был большой, холодный и пах мокрыми варежками и замёрзшим железом. Но всё это Варя почти не замечала. Она смотрела на девочек, скользящих по льду, как по воздуху. У кого-то платье было голубое и блестело, как снег на солнце, у кого-то – розовое с пайетками. А музыка звучала такая нежная, как будто кто-то шептал сказку прямо в уши.

– Мам, я точно буду танцевать вот так! – сказала Варя и показала руками восьмёрку. Почти сбила тётеньку с термосом.

– Сначала надо хотя бы встать на лёд, – тихо ответила мама, застёгивая на Варе коньки.

Коньки были немного велики. Варя чувствовала себя деревянной куклой: ноги в стороны, пальцы мёрзнут, а шнурки – как будто их завязал пират. В зале было холодно, но внутри – жарко от волнения.

В первый раз Варя ступила на лёд, держась за бортик. Сделала шаг… и тут же села.

– Ай! – она обернулась на маму, будто лёд её нарочно толкнул.

Рядом кто-то прыснул от смеха. Варя подняла глаза – перед ней стояла девочка в такой же, как у неё, шапке с ушками.

– Я тоже в первый день шлёпнулась сразу! – сказала девочка. – Прямо лицом в лёд. Я Лена.

– А я Варя, – ответила девочка, и ей стало чуть теплее.

Лена протянула руку, помогла подняться. Потом они вдвоём катались вдоль бортика, держась за него и друг за друга. Иногда падали, иногда крутились, иногда просто смеялись. Лена придумывала имена для всех фигуристок: одна была «Королева Вихря», другая – «Прыгучая Плюшка».

– А ты как будешь называться, когда станешь чемпионкой? – спросила Лена.

– Я? – Варя задумалась. – Я буду… Танцующая на льду. Потому что я хочу, чтобы мой танец был как мечта.

Лена кивнула, как будто поняла. Потом они вместе снова грохнулись на лёд.

Тренер, строгая женщина с высоким хвостом и голосом, как свисток, подошла, скрестила руки:

– Мы тут не в цирке, девочки. Лёд – это серьёзно.

– Мы просто… знакомились, – сказала Варя, вставая. Ушиб не так уж болел, если не думать о нём.

Тренер вздохнула, но улыбнулась уголками губ.

– Ладно. Знакомьтесь быстрее – скоро разминка.

Когда тренировка закончилась, Варя сняла коньки и потрогала щёки – они были горячие. Мама подала ей варежки и сказала:

– Ну как тебе?

Варя подумала.

– Это… сложно. И холодно. И больно немного. Но я точно вернусь.

А Лена рядом добавила:

– А я приду с подушкой. Чтобы мягче падать!

Они рассмеялись, и Варя вдруг поняла: да, ей здесь нравится. И даже лёд – не такой уж колючий, если рядом друг.

На следующей тренировке Варя заметила одну старшую девочку – та выезжала на лёд медленно, красиво, словно парила. Платье у неё было тёмно-синее, как небо в полночь, а на ногах – белые коньки с загнутыми носами, блестящие, как фарфор.

– Вот бы и мне такие, – прошептала Варя, даже не отрывая взгляда.

– Ты про коньки? – спросила Лена, рядом устроившаяся на лавке.

– Угу. У неё они точно волшебные. Видела, как она крутится? Наверное, когда они новые, в них сразу можно делать тройной тулуп.

Лена захихикала:

– Моя мама говорит, что волшебство – это когда ты каждый день ходишь на тренировки и не хнычешь.

– Но это скучное волшебство, – нахмурилась Варя.

Вечером она осторожно сказала маме:

– А можно мне… когда-нибудь… настоящие белые коньки? Как у больших девочек. С загнутыми носами.

Мама посмотрела на неё внимательно, потом вздохнула.

– Варюша, коньки – вещь дорогая. Но у меня есть одна идея.

На следующий день мама принесла коробку. Внутри лежали белые коньки, совсем как Варя мечтала. Только не блестящие и не новые. Кожа была чуть поцарапанная, на задниках – потёртости. Но носы были загнуты – и Варя сразу узнала: вот они. Те самые.

– Они были у одной девочки, – объяснила мама. – Она выросла, и её мама отдала их нам. Они крепкие и хорошие. Главное – удобные.