Такое время. Стихи разных лет
Фотограф Елена Геллер
© Елена Геллер, 2025
© Елена Геллер, фотографии, 2025
ISBN 978-5-0067-5709-7
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Разное
К теории относительности
На сверхрелятивистских скоростях
Летя по нерассчитанным орбитам,
Когда понять, что разлетелось в прах
Незыблемое здание Эвклида?
И счастлив тот, кто не в конце пути,
А к невозвратной, главной точке странствий
Успел постичь всю кривизну пространства
И мнимую прямую обойти.
1980
***
Аншлаг, поклонники, успех, —
Да будет так, а не иначе!
Час выступления назначен
И билетёр впускает всех.
Сценарий автор не писал,
Актёры не твердили роли,
А значит, сцена в нашей воле,
И мы себе и суд, и зал.
Жить ярко – пусть хотя бы час, —
Да будет так, а не иначе!
Мы ждём победы и удачи,
Но что же ожидает нас?
Реально зло, опасен враг,
Но роль сегодня в нашей воле,
И хоть таланта нет без боли,
Мы счастья ждём – да будет так!
1980
***
Всё было словно сон – чужой, необъяснимый,
Но почему-то вдруг пригрезившийся мне.
Как трудно полюбить и не назвать любимым
И знать – не назовёшь, – хотя бы в добром сне.
Я прятала лицо за деловые фразы,
Работа как броня, а шутки для атак.
Словами я себя не выдала ни разу,
Но кажется, меня Вы поняли и так.
Вы вспомните меня – но не сейчас, а после,
Когда моя тропа уйдёт куда-то вдаль.
И может быть, Вам в ту неведомую осень
Чего-то будет жаль – а может, и не жаль.
1981
Эсминец «Шеффилд»
Команда микросхем, одна антенна, —
И на экране боевая цель.
Как мы теперь воюем современно,
И руки как чисты у нас теперь.
История всё взвесит и рассудит,
Она воздаст виновникам сполна,
Ну а пока что просто гибнут люди,
И это называется война.
Бедный крейсер «Генерал Бельграно»,
Переживший сорок первый год…
Там, в штабах, решили слишком рано,
Что ему и нынче повезёт.
Но в огне предательской атаки
Старый крейсер в свой последний миг
На убийцах смог увидеть знаки
Боевых союзников своих.
Мы Перл-Харбор позабыли рано:
Весь изранен, за друзьями вслед
Уходил в глубины океана
Старый крейсер через сорок лет.
Действительность, как зеркало кривое,
Вдруг повернула в мире всё не так,
И медлят руки лётчика – героя
Ещё не состоявшихся атак.
Эсминец не знает, когда будет кнопка нажата,
Радар не покажет, что там – молодые ребята.
Но если жалеть их, то лётчику молодому
Прокладывать трассу к подводному аэродрому.
Так может и лучше – стрелять и не видеть их лица?
И жертвы безлики, и возраста нет у убийцы.
Минутами позже огонь и горе
В дома англичан принесёт ракета,
А на эсминце о чём-то спорят
Ребята, не знающие об этом.
– А ты бы смог в упор из автомата
Ирландца? Лишь сначала страшновато.
Подумай только, зрелище какое:
Был человек, а через миг жаркое.
– Здесь будет так же – угадать несложно.
– Мы скоро победим? – Вполне возможно.
Возможно…
Погодите – разворот.
Ракетой в борт —
И да поможет чёрт!
Спасибо, французский рабочий.
Твой предок, возможно,
Когда-то сражался под знаменем Жанны д’Арк,
А нынче ты сделал ракету,
Направленную в потомков английских его врагов.
Хотя ты во время работы
Совсем не мечтал увидеть
Горящий эсминец «Шеффилд».
Возможно, эта ракета —
Последний обломок гнева,
Прошедший через века,
Словно осколок снаряда через стволы деревьев.
Твоё правительство позже
Отдаст чертежи англичанам,
Чтобы гибли одни аргентинцы,
Но целыми оставались
Английские корабли.
Но аргентинский лётчик
Сегодня тебе благодарен
За солидарность
И экономическую помощь
Ракетами «Экзосе».
Итак, огонь.
Прицел как будто точен.
– Мы победим их скоро? – Нет, не очень.
– А ты сумел бы умереть героем?
– Спасайся! – треск – и кровь слилась с волною.
А дальше всё, как на манёврах было,
Но только и опасней, и страшней,
И не было ни воинского пыла,
Ни фейерверка радостных огней.
И показалось настоящим чудом,
Что посреди огня и суеты
Спасители явились ниоткуда
И подобрали лодки и плоты.
А после шёл неспешный разговор,
О том, что, мол, хороший был эсминец,
Что не дурак был этот аргентинец,
И ведь стрелял, зараза, не в упор.
И кто-то, распалясь, твердил одно,
Что он запомнит этого пилота,
Что всё равно пошлёт его на дно,
И вместе с ним пошлёт ещё кого-то.
А кто-то просто слушал и молчал,
И думал неуверенно и трудно,
Как был архипелаг на карте мал