– Вот чего я вообще не понимаю – как он, трах-тарарах, в принципе попал на эту распроклятую ярмарку?!
– Все остальное ты понимаешь?
– Остальное уже вытекает из этого…
Двое солидных мужчин, сидевших за журнальным столиком ценой в полторы тысячи зеленых, и державшихся за одинаковые мобилки, каждая – под тысячу зеленых, совершенно по-бабьи пригорюнились.
Она занимали хорошие должности, один был руководителем пресс-службы, а другой – начальником охраны довольно крупной фирмы. Они прилично зарабатывали, имели все, что нужно для счастья, если не воспарять мыслями ввысь: дома, семьи, машины.
Но у них был тот, кого они между собой называли «патрон», хотя весь город знал его под именем «Авантюра».
Ромка Авантюра начинал с рекета. Он был из тех – нередких, кстати, в этом промысле – романтиков, кому не давали покоя лавры Робин Гуда.
Именно Ромка прославился тем, что на одну не самую важную стрелку прибыл верхом на лошади и в кожаном ковбойском стетсоне. Между прочим, и тогда было непонятно – где он этой лошадью разжился, и у какого кретина хватило ума доверить животное Авантюре.
Судьба Ромке покровительствовала – он сел за какую-то ерунду (возможно, его временно вывели из игры свои же, поскольку шуму от него было много) и довольно скоро обрел свободу. На за эти месяцы руководство его группировки перегрызлось насмерть. Ромка прибыл как раз вовремя, чтобы вывезти опасно раненого Горыныча по бездорожью в непроизносимую провинцию, причем джип, который они бросили на обочине, выглядел так, будто на нем Берлин штурмом брали.
Горыныч и Ромка объявились в Швейцарии, иначе и быть не могло. А в Россию они вернулись уже солидными людьми, бизнесменами. И тут началось…
Хозяйственный Горыныч, презиравший неблагодарность, позаботился об Авантюре так, как родная мама бы не догадалась. Он приобрел спасителю ресторан, магазин готовой одежды, долю в сети автозаправок и дом в красивой местности. Все документы он оформил так, что формально сам был совладельцем, так что, вздумай Ромка рискнуть этим неправедно нажитым имуществом, Горыныч тут же навел бы порядок. В доме поселили пожилую тетку, чтобы чисто было, и двух псов – оба Ромке по пояс.
Авантюра отныне не имел необходимости таскать с собой деньги. Голоден? Езжай в свой ресторан. Обносился? Езжай в свой магазин. Бензин? Да вот же он! Девчонку снять? А кордебалет в ресторане на что?
Горыныч не учел только, что от безделья Ромка заскучает и начнет чудить.
Сперва он подружился с кришнаитами, завел желтые балахоны и бубен, слонялся в процессиях по городу и славил Раму-Кришну. Скоро традиционные их маневры ему надоели, и Ромка решил внести в индийскую религию что-то новенькое. Он накупил книг и стал делать из них выписки. Выписки сложились в бессвязный трактат об улучшении мира. Ромка сам нарисовал картинки, на которых мир уже был улучшен до полного беспредела, и тут сломался…
Примерно в два часа ночи Горынычу позвонила Ромкина домоправительница. Оказалось, голый Авантюра сидит по-турецки на столе, бьет в бубен и поет песни на несуществующем языке.
Горыныч сказал «ну, так» и принял единственное верное решение. Сделав несколько звонков, он поехал к Ромке, отнял у него бубен, завернул Авантюру в одеяло и отвез в финскую баню, где уже ждали заспанные, но готовые к подвигам девчонки. Он продержал там Ромку двое суток, причем девчонки сменялись, а охрана подвозила все новое продовольствие и выпивку.
Авантюра покинул баню, только когда Горыныч убедился в его вменяемости.
Потом Ромку повело в педагогику. Он открыл бесплатный спортзал, и мальчишки тут же туда устремились. Но Авантюра проводил тренировки не просто так. Они начинались с обязательной получасовой лекции о победе добра над злом. Закатывая под потолок чистейшие голубые глаза, Ромка самозабвенно вещал, а мальчишки топтались и поглядывали на тренажеры, боксерские перчатки и мячики. Потом о Ромкином зале стали писать в газетах и он выступил по телевидению с совершенно великолепной проповедью, которую начал с непротивления злу насилием, а завершил показом каратекских ударов в печенку и в челюсть.