Эта история родилась из памяти. Из того, что долго не давало покоя.
Она – о любви. О той, что приходит не для того, чтобы остаться, а чтобы напомнить: ты жив. Ты чувствуешь. Ты способен верить, терять и снова находить себя.
Прежде чем вы отправитесь в путь вместе с этой историей, я хочу сказать слова благодарности.
Спасибо моей семье – за то, что всегда рядом, за поддержку и веру, которую вы вселяете в меня даже в самые непростые моменты.
Спасибо моему любимому мужу – за терпение, любовь и неизменную веру в меня.
Спасибо нашему сыну – за то, что он напомнил мне: счастье живёт в мелочах. Что жить здесь и сейчас – это, пожалуй, самое смелое и прекрасное решение из всех.
Благодарю своих родителей – за силу духа и за крылья, которые никогда не были сломаны. Спасибо моим немногочисленным, но настоящим друзьям – за доверие, тепло и поддержку. И – спасибо тебе, мой читатель. За интерес, за внимание и за то, что ты доверил мне своё время. Это бесценно.
Вечер, где всё имело смысл…
Амалия сидела босая на террасе ресторана, прямо на берегу Средиземного моря. Расслабленная, в лёгком коротком платье в мелкий цветочек. Её волосы – распущенные, вьющиеся от природы – свободно развевались от летнего морского бриза. В руке – почти пустой бокал белого Sauvignon Blanc.
Рядом звучал уютные, тихие голоса друзей. Напротив сидела Оливия – её близкая подруга. Она смотрела в тёмное небо своими большими голубыми глазами, в которых отражалось всё то же небо – будто оно заглянуло внутрь, спряталось в глубине зрачков. Кажется, она пыталась сосчитать все звёзды.
А может – просто ждала, когда одна из них упадёт…
Чтобы успеть загадать своё самое сокровенное желание – о втором малыше, которого они с Кевином так хотели.
Накинув на хрупкие плечи тонкий плед, она украдкой посмотрела на Кевина – с любовью. Потом – на Амалию. Их взгляды пересеклись, тёпло, молча. Обе что-то поняли. Обе о чём-то думали.
Оливия подняла бокал вина, улыбнулась Амалии – и снова посмотрела в небо. Туда, где звёзды – почти рядом.
Кевин тем временем с интересом слушал рассуждения о новой марке машины. Он и Даниэль – муж Амалии – обсуждали свои мужские темы: автомобили, бизнес, политику.
Говорили с увлечением, словно забыли про время.
Даниэль был тонким рассказчиком – его голос звучал спокойно, даже монотонно, но в этом ровном тембре чувствовалась уверенность и внутренняя сила.
Кевин, в своём стиле, не перебивал, не спешил. Он слушал – внимательно, уважительно. Ждал. Момента, когда тишина между словами станет приглашением высказаться.
Они вели беседу, как это умеют только настоящие джентльмены – не ради спора, не ради превосходства.
А ради самого разговора.
Ради удовольствия быть понятым – и понять.
Тем временем на детской площадке, чуть в стороне от террасы, кипела своя, особенная жизнь. Их сыновья с азартом спорили о правилах игры. Два маленьких лидера – снова делили власть пополам, снова находили компромисс.
Вместе с другими детьми они строили башню из песка, всерьёз обсуждая каждую деталь, словно перед ними был не просто мокрый песок, а настоящий взрослый проект.
С такой увлечённостью и глубиной, что казалось – это не пятилетние и семилетние мальчишки, а выпускники архитектурного факультета, только что защитившие диплом. Это был вечер, в котором каждая деталь имела значение. Ни громкий, ни особенный – но именно тот.
Тот самый, когда вдруг ловишь себя на простой и ясной мысли: я дома. я на своём месте.
И вдруг – официант. Немного смущённый, он ставит перед Амалией бокал холодного, золотистого бурбона с прозрачным, как слеза, кубиком льда.
Она сразу поняла: ошибка. Вместо вина – бурбон. Наверное, в суете вечера молодой человек что-то перепутал.
Прежде чем взять бокал, Амалия поправила волосы, убрав непослушную прядь с лица.
Потом мягко улыбнулась и тихо прошептала:
Ну что ж… раз уж принесли – пусть будет.
Он неловко улыбнулся в ответ и так же тихо сказал:
Спасибо.
И звёзды продолжали рассыпаться над морем.
Лёгкий тёплый ветер касался кожи – ласково, почти невесомо.
Вечер был так красив, что не хотелось говорить – только чувствовать. Мир будто замедлился, чтобы дать этой тишине прозвучать до конца.