Страхмарики: Мини-ужасы на одну ночь
Страхмарики
Кукла Молли
Трое детей стояли перед старым домом. Заброшенный особняк на окраине города давно оброс леденящими душу легендами. Местные шептались, что в 1984 году здесь бесследно исчезла целая семья – родители и их восьмилетняя дочь Анна, страстно любившая кукол.
– Боишься, Петь? – Лера, двенадцатилетняя заводила компании, пнула ржавую калитку. Её голос дрогнул, но она быстро взяла себя в руки.
Петя, десятилетний крепыш, сжал в кармане перочинный ножик.
– Да ну, – буркнул он, но не сделал ни шага вперёд.
Маленькая Аленка прижала к груди свою потрёпанную куклу Молли.
– Я… я не хочу туда идти, – прошептала она.
Лера грубо схватила её за руку.
– Ты что, малышка? Мы же договаривались!
Они переступили порог.
Первый этаж встретил их тяжёлым запахом плесени и чего-то сладковато-гнилого. Пол скрипел под ногами, будто предупреждая об опасности. В прихожей вдоль стен аккуратно стояли куклы – фарфоровые, тряпичные, пластиковые. Их стеклянные глаза следили за каждым движением детей.
– Чёрт… – Пете стало не по себе. – Кто-то их специально расставил?
Лера фальшиво рассмеялась.
– Да брось! Наверное, местные пацаны постарались.
Она пнула ближайшую куклу. Та упала на бок… и медленно повернула голову, уставившись на Леру пустыми глазницами.
Аленка вскрикнула.
– Она… она шевельнулась!
Петя схватил девочку за руку.
– Всё, мы уходим!
Но Лера уже поднималась по скрипучей лестнице.
– Тут же целая коллекция! Давайте хоть посмотрим!
Детская комната оказалась странно чистой. Полки ломились от игрушек, аккуратно расставленных, будто их только вчера протирали от пыли.
– Вот это да! – Лера схватила фарфоровую куклу в кружевном платье. – Настоящий антиквариат!
Петя заметил неладное.
– Лера… у неё…
– Что?
– У неё настоящие ресницы.
Лера заглянула в стеклянные глаза куклы – и отшвырнула её с криком. Внутри глазниц шевелились крохотные человеческие ресницы.
В этот момент Аленка закричала.
– Моя Молли… – она говорит!
Кукла в её руках медленно повернула голову. Тряпичные губы растянулись в улыбке.
– Поиграем? – прошептала Молли.
Тени в углах зашевелились. Из-под кровати, из шкафа, из-за штор выползали маленькие тряпичные руки.
– БЕЖИМ! – Пете удалось распахнуть дверь.
Они бросились вниз по лестнице. За спиной раздался хор детских смешков – тонких, как скрип несмазанных петель.
Петя первым достиг входной двери.
– Закрыто! – он дёрнул ручку.
Лера оглянулась.
По ступеням спускались куклы. Они двигались рывками, как марионетки, но в их движениях была чудовищная уверенность.
– ОТСТАНЬТЕ! – Лера замахнулась ножом, который выронил Петя.
Ближайшая кукла – пупс с лицом пятилетнего ребёнка – прыгнула ей на плечо.
– Ты теперь наша, – прошептала она, впиваясь крохотными зубками в Лерину шею.
Петя спрятался в чулане под лестницей. Он зажал рот ладонью, пытаясь заглушить рыдания.
Снаружи давно стихли крики.
Тишину нарушал только тихий топот маленьких ножек.
– Петя-я-я… – пропело что-то за дверью. – Мы нашли тебя-я-я…
Дверца чулана медленно приоткрылась.
В щели мелькнули пуговицы вместо глаз.
Утром дворник нашёл у ворот три куклы:
Солдатика в рваной футболке Пети
Плюшевого зайца в Лериной кофте
Тряпичную куклу с кровавыми нитками вместо рта
А на втором этаже, в окне детской, на мгновение мелькнула девочка в платье восьмидесятых. Она помахала рукой… и исчезла.
Говорят, в подвале того дома до сих пор находят кукол.
С живыми глазами.
Кукольный парикмахер
Мама всегда водила меня к одному и тому же парикмахеру – в крохотную парикмахерскую «У Маргариты», что ютилась между аптекой и заброшенным детсадом.
Маргарита стригла только кукол.
В первый раз я замерла у витрины, где за стеклом сидели десятки фарфоровых голов с идеальными причёсками.
– Это мои работы, – сказала Маргарита, поправляя очки с толстыми линзами. – Но твои волосы мне нравятся больше.
Её пальцы пахли лаком и чем-то металлическим.
Мама оставляла меня одну в кресле, а сама бежала по делам.
– Не шевелись, – Маргарита пристёгивала меня ремнями. – А то отрежу что-то лишнее.
Ножницы щёлкали у самого уха. По зеркалу ползли трещины – в них иногда мелькали другие девочки. Те, что сидели здесь до меня.