По улице зловещей, мрачной, темной
В суровую, холодную метель
Везут огромный чан с водой… на тройке…
Усталых, изможденных… но… детей…
Вода, выплескиваясь, быстро замерзает,
Сосульками свисая до земли.
А стужа зимняя, ехидно «улыбаясь»,
Еще сильнее… заметет следы…
И крайний слева мальчик оступился.
Тяжелый труд лишил последних сил.
Рука висит безвольно, напряжение…
Он безысходность эту… заслужил?
В упряжке девочка… Глаза полузакрыты,
Холодный ветер треплет нежный стан.
Тяжелые огромные ботинки
Как кандалы сковали: «Не отдам…
Не выпущу на волю, не надейся.
Невинность, хрупкость заберу себе…»
А ветер все сильнее завывает
И пробирается под кожу и к тебе…
Центральная фигура поражает —
Он самый старший, сам еще дитя,
Но, боль и холод все ж превозмогая,
Всю тяжесть страха принял на себя.
Играет роль, подбадривая взглядом,
И видом не покажет, что устал…
Весь устремлен вперед – к свободе, к шансу,
К тому, что Бог, возможно, им не дал…
Недетские глаза… Глаза страдальцев,
Но милосердие, как видно, не в чести…
Ведь, чтобы выжить, нужно отказаться
От чести, совести, достоинства, души.
С плеча чужого – вовсе не одежда,
А жизнь, что должен будешь ты прожить.
Вода холодная. Но только не напиться,