Стихи
© Никифоров А. В., 2025
* * *
«Невзрачные творенья, но мои…»
«Мы пишем что-то вновь, ломая перья…»
Мы пишем что-то вновь, ломая перья.
Скрипит бумага каждый миг.
Строчим отчеты, рапорта и объясненья…
И заполняем уйму разных бланков, книг.
Расходуем бумагу и чернила,
А также время… Только вот потом
Повесят это разве что в сортире,
Признав негодным больше ни на что.
Мечта
День, что был шумом напоён,
Уходит прочь.
И остаёмся мы вдвоем —
Лишь я и ночь.
В квадрате тёмного окна
Горит свеча.
Когда все спят, мне не до сна
По ночам.
Ко мне мечта опять пришла
Из облаков.
Меня с собою позвала,
И я готов.
У неё голос как капель —
Весёлый крик:
– Забудь про тёплую постель,
Гаси ночник!
Я знаю, эта ночь моя!
Пойдём гулять!
– Постой мечта. Сегодня я
Хочу летать!
Зачем ещё нужны мечты?!
– Не вопрос!
Со мной подняться сможешь ты
До самых звезд.
Со мною облетишь луну
В вышине.
И это будет наяву, а не во сне!
Ведь по плечу с тобою нам
Ночной полет!
И если веришь ты мечтам,
Тогда вперёд!
«Клялась всегда его любить…»
«Клялась всегда его любить,
Клялась подругой верной быть
До самой гробовой доски и с самого начала.
Я говорила так тогда,
Но вы поверьте, господа,
Я эту клятву никогда
Сдержать не обещала!»
«Подсказала мне Мысль…»
Подсказала мне Мысль
Всего несколько строк:
Пронесла меня Жизнь.
В ней знаком мне Порок.
И срывала Измена
Лепесточки с цветов.
Грызла сердце мне Ревность,
Но лечила Любовь.
Как в жару свежий ветер,
Было так иногда,
Грела Душу Надежда,
Улыбалась Судьба.
Не смогу дать ответ я
На один лишь вопрос:
Сколько ждать, пока Смерть
Меня чмокнет взасос?
«Пришел своим я для чужих….»
Пришел своим я для чужих.
И здесь, среди глупцов слепых,
Я сразу, на свою беду,
Прославился исчадьем ада.
Проклятие или награда —
Быть настоятелем в аду?
Зайди в церквушку при погосте,
Там у юродивых все просто:
В раю – блаженство и уют.
Пред алтарем толпа убогих,
Я, кажется, у них не в моде:
Распятому поклоны бьют.
В грехах перед Отцом Небесным
Винят попутавшего беса —
На все у них один ответ.
Меня ж боятся, но не знают,
А потому не понимают,
Что Люцифер – «Несущий свет».
«Вокруг меня нет никого, я знаю…»
Вокруг меня нет никого, я знаю.
Тогда откуда взялся этот стон.
Луна на землю мутный свет бросает,
Как мухами обосранный плафон.
По нервам холодок, и злая дрожь
Колотит душу, не тревожа тела.
Со всех сторон меня разглядывает ночь
Сквозь перекрестия оптических прицелов.
ВОХР
Отряд наш сложился годами,
Сплоченный у нас коллектив.
Мы службу несем в Забайкалье —
На окраине Русской земли.
В Зилово, Шилку, Сбега и Могочу
Под нашей охраной бегут поезда:
В таежной глуши колеса грохочут
И в унисон с ними бьются сердца.
Мы преданы нашей дороге железной
И нет среди нас равнодушных людей.
Стараемся быть своей службой полезными
Мы для России в век скоростей.
Также бдительно хоть днем, хоть ночью,
Как и многие годы подряд
Несет свою вахту в Могоче
Нашей славной охраны отряд.
«Стоим на страже мы железной магистрали…»
Стоим на страже мы железной магистрали
В жару и в дождь и в самый злой мороз.
И никогда такого не бывает,
Чтоб кто-нибудь из нас покинул пост.
И знает каждый, связанный с «железкой», —
Стоит здесь ВОХР, надежный самый страж.
Похитить что-то просто бесполезно, —
Мы защитим объекты от всех краж.
А если кто-то и решится воровать,
Мы против них заслоном прочным встанем
Плечом к плечу И первыми в огне
«Железку» от пожаров мы спасаем.
Да, тяжело бывает нам порой,
Но легкой службы мы и не искали…
Пожарные, охрана, просто ВОХР —
Мы – ГВАРДИЯ железной магистрали!
Родная улица моя
Давно тебе названье поменяли.
Из прежних жителей почти что никого.
Но для меня всегда ты Ключевская —
Родная улица из детства моего.
У дома в палисаднике берёза.
Здесь жили бабушка и дедушка мои.
Кормушка, на которую в морозы
Озябшие слетались воробьи.
Всегда черёмуха твоя бывала сладкой.
А для нас, детей, (ведь помнишь ты),
Порою превращалась ты в площадку
Для футбола, хоккея и лапты.
Не забуду вкус той сдобной булки,
Что на всех делили мы гурьбой.
Другие были улицы и переулки.
Но я всегда был Сашкой с Ключевской.
Странник
Не помню где – во сне или в бреду
Я долго странствовал в пустыне одиноко.
И вот стою на каменистом берегу
Широкого бурлящего потока.