Ева
Я рылась в сумочке, пытаясь нащупать ключи, когда до меня донеслись голоса. Обычно в такую глухую ночь парковка была пустынной, и этот звук заставил меня замедлить шаги. Пальцы запутались в расчёске, помаде и мятых чеках – ключей, конечно, ни следа.
Завернув за угол, я почувствовала, как дыхание сбилось. На другой стороне парковки стояли двое мужчин. Один, сгорбленный, в потёртой куртке, нервно теребил что-то в руках. Другой – высокий, с резкими движениями, будто вырезанный из тени фонаря.
– Не будь таким, мужик. Мы же можем решить это по-нормальному, – голос первого дрожал, как струна, готовая лопнуть.
– Ты правда думал, что тебе это сойдёт с рук? – второй ответил с жутковатой усмешкой, словно ему нравилось наблюдать за чужой паникой.
Если тут назревала драка, я не собиралась становиться зрительницей. Сердце колотилось в горле, пока я ускоряла шаг к машине. Холодный металл ключей наконец попался под пальцы – спасибо хоть за это. Щёлкнув замком, я распахнула дверь и швырнула сумочку на переднее сиденье, не глядя. Мужчины, похоже, не заметили меня, слишком занятые своим разбором.
– Не стреляй. Гриша, пожалуйста, не надо, – голос первого сорвался в отчаянный всхлип.
Я замерла, хотя всё внутри кричало бежать. Медленно, словно в дурном сне, я обернулась. Второй мужчина – Гриша, видимо, – стоял с пистолетом в руке, чёрный ствол смотрел прямо в голову первому. Свет фонаря блеснул на металле, и ноги мои стали ватными.
Щелчок. Сухой, резкий звук. Потом ещё один.
Первый мужчина рухнул на колени, хватаясь за воздух, а затем мешком повалился на асфальт. Тишина ударила по ушам, лишь гудение лампы над головой нарушало её. Я стояла, вцепившись в дверцу машины, и смотрела, как тёмное пятно расплывается под телом.
Боже мой.
Второй мужчина, сжимавший пистолет, резко повернул голову. Наши глаза встретились – его взгляд был холодным, пустым, как у статуи. Без тени эмоций он поднял оружие, направив дуло на меня. Я открыла рот, чтобы закричать, но горло сжалось, и вместо крика вырвался лишь сдавленный хрип. Бросившись в машину, я путалась в ключах, царапая пластик приборной панели.
«Давай, давай, давай, пожалуйста», – шептала я, дрожащими пальцами нащупывая нужный ключ.
В зеркале заднего вида мелькнула его фигура – он шагал ко мне, уверенно, неотвратимо. Пистолет в его руке казался продолжением ледяного спокойствия. Каким-то чудом я повернула ключ, и двигатель взревел.
Я снова глянула в зеркало. Он уже бежал – быстрые, чёткие шаги, пистолет наготове, словно охотник, загоняющий добычу.
«Он сейчас выстрелит. Он меня убьёт», – пульсировала мысль.
Я вдавила педаль газа, и машина рванула вперёд, как раненый зверь. Раздался скрежет металла – кузов дёрнулся, зацепившись за бордюр или мусорный бак, но я надавила сильнее, и машина вырвалась на свободу. Вылетев с парковки, я ворвалась на оживлённую дорогу. Гудки машин слились в какофонию, фары слепили глаза, но я гнала вперёд, ничего не видя, кроме расплывчатых пятен света.
Спустя минут десять – или вечность? – я свернула на обочину, резко затормозив. Руки тряслись так, что телефон выскользнул из ладоней и упал на коврик. Подняв его, я кое-как набрала номер, пока звон гудков эхом отдавался в ушах. Дыхание рвалось короткими, болезненными рывками.
«Это происходит не со мной. Не со мной. Почему в моей жизни вечно какой-то кошмар?» – крутилось в голове.
– Отдел полиции. Слушаю вас, – голос на том конце был сухим, деловым.
Я сглотнула, пытаясь собрать слова.
– Я только что видела, как человек застрелил кого-то, – выдохнула я.