Soviet Space: Инструкция по эксплуатации
Глава 1. Пробуждение
Звук. Первым вернулся звук – монотонное гудение, похожее на работу старого холодильника "ЗИЛ". Затем появился запах – стерильный, с нотками хлорки и чего-то еще, неуловимого, но смутно знакомого. Веки дрогнули, но открыть глаза оказалось неожиданно сложно, будто кто-то наклеил на них папиросную бумагу.
"Товарищ Сорокин! Товарищ Сорокин, просыпайтесь!"
Женский голос, строгий, но с нотками заботы, словно у школьной медсестры. Прохладные пальцы коснулись запястья, считая пульс.
"Реакция нормальная, показатели в пределах нормы", – проговорил тот же голос, теперь уже куда-то в сторону.
Андрей наконец разлепил веки. Белый потолок с характерными разводами от протечек. Люминесцентная лампа мигает с тихим жужжанием – одна из четырех, остальные горят ровным, чуть желтоватым светом. Справа – окно, занавешенное выцветшей казенной шторой: белый хлопок с голубой каймой, такие были в каждой больнице Союза.
"Как вы себя чувствуете?" – медсестра наклонилась над ним. Немолодая, но аккуратная, с идеально уложенной прической, каждый седой волосок на своем месте. Накрахмаленный халат похрустывает при движении.
"Нормально… кажется," – собственный голос показался чужим, будто простуженным. – "Где я?"
"В профилактории НИИ Дальних… – она на мгновение запнулась, – Пространственных Исследований. Вы проходили плановую диспансеризацию."
Андрей попытался сесть. Тело слушалось неохотно, каждое движение давалось с трудом, будто мышцы забыли, как работать. На соседней кровати лежала стопка одежды: отглаженные брюки, белая рубашка, темно-синий пиджак с блестящим значком на лацкане.
"Вставайте потихоньку, не торопитесь," – медсестра поправила подушку. – "Сегодня ваш первый рабочий день. Отдел кадров на третьем этаже, кабинет 317. Товарищ Зимина вас ждет."
В голове медленно всплывали обрывки воспоминаний. Направление на работу… НИИ… Какие-то документы… Но все было как в тумане, словно смотришь старую кинохронику через запотевшее стекло.
Медсестра протянула стакан воды: "Выпейте. Это поможет восстановить… – она снова едва заметно замешкалась, – водный баланс."
Вода оказалась странной на вкус – чуть металлической, с привкусом чего-то неопределенного. Андрей допил до дна и почувствовал, как по телу разливается тепло, а мысли становятся яснее.
За окном падал снег. Крупные хлопья медленно кружились в свете уличного фонаря, создавая иллюзию, что время остановилось. Где-то вдалеке прогудела электричка, и этот звук показался удивительно правильным, нужным, будто последний кусочек мозаики встал на место.
"Вам помочь одеться?" – медсестра уже держала в руках его пиджак.
"Нет, спасибо, я сам," – Андрей встал, удивляясь тому, как непривычно ощущается собственное тело. Словно костюм, который долго висел в шкафу и теперь требует привыкания.
Одежда сидела идеально, будто сшитая на заказ. Андрей застегнул последнюю пуговицу на пиджаке и машинально пригладил волосы перед зеркалом. Из зазеркалья на него смотрел худощавый мужчина лет тридцати с немного растерянным взглядом. Значок на лацкане поймал свет лампы и странно блеснул – не золотом или серебром, а каким-то неуловимым, почти призрачным отливом.
"Вам на третий этаж," – напомнила медсестра, протягивая бумажный пропуск. – "Лифт, к сожалению, на профилактике, придется по лестнице."
Коридор профилактория тянулся, казалось, бесконечно. Стены, выкрашенные бледно-зеленой краской, пол, покрытый потертым линолеумом с геометрическим узором, – все выглядело типично по-советски. И в то же время что-то было не так. Может быть, слишком ровный свет люминесцентных ламп? Или слишком правильное эхо шагов?
У поворота к лестнице Андрей остановился перед стендом "Передовики производства". Фотографии улыбающихся людей, графики выполнения плана, какие-то цифры… Взгляд зацепился за странную фразу под одной из диаграмм: "Показатели психоэнергетического баланса за IV квартал". Он моргнул – нет, показалось. Обычный график производительности труда.
Лестница встретила его гулким эхом. Ступени, покрытые серой резиной, пружинили под ногами как-то необычно, словно гравитация здесь работала чуть иначе. На площадке второго этажа пахло борщом – где-то рядом явно располагалась столовая. Желудок предательски заурчал, напоминая, что… Когда он ел в последний раз? Память услужливо подбрасывала какие-то образы, но они рассыпались, стоило попытаться ухватить их поточнее.