Он пришёл в мою деревню утром. Пожилой, в пыльной одежде из разноцветных клочков, в старом плаще и странном колпаке с бубенчиком.
Первым его заметили дети. Бубенчик весело звенел, обещая им праздник. Взрослые недовольно косились, а он сел на площади возле фонтана.
Дети окружили его, он улыбнулся и достал стопку странных цветных картинок. А потом началось чудо.
Картинки летали из руки в руку, исчезали и появлялись в самых неожиданных местах: за ухом мальчишек, за пазухой незнакомца, в карманах девчоночьих фартучков. Ребятня визжала от восторга, прося показать чудеса ещё и ещё. И он показывал.
Взрослые, забывая о работе, подходили посмотреть на фокусника. А он начал говорить.
Он обращался к каждому лично и желал им здоровья и благополучия. И подозрительные взгляды становились добрее, хмурые морщины разглаживались, на лицах появлялись улыбки.
Странник спрятал картинки и сказал: «Спрашивайте».
– О чём? – удивились люди.
– О чём хотите.
– А кто ты? – удивились люди.
– Я – Дурак.
– Что может сказать дурак? – засмеялись вокруг.
– Правду, – улыбнулся он.
Смех стих.
– Отчего умерла моя корова в этом году? – крикнула женщина.
– От болезни, – улыбнулся Дурак.
– Что с моим женихом? – крикнула вторая.
– У него есть другая. Ты найдёшь лучше.
Молчание прорвало. Люди задавали вопросы взахлёб, но он слышал каждого и отвечал каждому. Его голубые глаза улыбались, когда он рассказывал людям про них самих. Я удивлялся и не понимал, почему люди ему верят. У него не было умных книг, он не был толкователем снов, не был мудрецом.
Но ему верили.
– Где мой нож?
Дурак вздохнул.
– У твоего соседа.
– Врёт он всё! Ты кому веришь, Стефан! Он же дурак!
– Может, и дурак. А только нож-то и впрямь пропал, когда ты за упряжью заходил…
Дурак молчал. Только смотрел с печальной улыбкой на спорщиков. А потом подмигнул мне. И встал.
Я не успел удивиться. Началась драка. Они дрались, а я смотрел вслед уходящему Дураку. Он обернулся. Голубые глаза улыбались.
– Спрашивай.
Я сглотнул слюну, недоумевая, как он догадался, что у меня тоже есть вопрос.
– Кто ты?
– Дурак. Но ты не это хотел спросить.
– Твои картинки… Что это?
Он улыбнулся.
– Узнаешь. Скоро.
Он уходил, а я смотрел ему вслед. Когда он скрылся, я посмотрел на затихавшую драку.
– Стефан, ты это… Ты прости, по ошибке, видать… Бес попутал…
– Знаю я твоего беса, водкой звать.
– А пойдём ко мне? Медовуха настоялась, поди…
– А пойдём!
Разбитые губы, подбитые глаза, расквашенные носы. Но люди счастливы и довольны. Я не понимал этого. Но хотел понять.
Добежал до дому, торопливо завязал в узел смену одежды и скромные сбережения, еду в дорогу – и бегом за ним.
Я быстро догнал его.
Он сидел под деревом, у развилки. Несколько дорог расходились от указательного камня.
Я даже отдышаться не успел. Вопрос рвался с языка.
– Откуда ты узнал?
– Я видел, – он улыбнулся.
– Видел? Но как? Откуда? Тебя же никогда не было в нашей деревне?!
– Как ты думаешь, куда ведут эти дороги? – он не смотрел на меня. Он смотрел в небо.
Я, наконец, отдышался и снова удивился: неужели он даже читать не умеет?
– Которая направо – ведёт в ….
– Все дороги ведут ко мне, – он смотрел на меня голубыми глазами. Чистыми, прозрачными, как вода, и совсем не безумными.
– К тебе? – удивился я.
– Ко мне.
– Дороги к дураку? – я засмеялся. – Ты врёшь.
– Тогда зачем ты пришёл?
Я замолчал. Он прав. Я пришёл к нему.
– Я хочу узнать про твои картинки.
– Узнаешь.
– Когда?
– Всему своё время, – улыбнулся он.
Я остался с ним. Мы пошли вдвоём. Он, в странной смешной одежде и весёлым бубенчиком на колпаке, и я.
Везде, где мы останавливались, повторялась почти та же история: он играл с детьми и показывал фокусы, собирая мелочь на скромный ужин. А потом отвечал на вопросы и говорил с людьми так, что ему верили. Иногда он доставал свои картинки и раскладывал их. Тогда его лицо становилось серьёзным. И это пугало меня больше, чем выгонявшие нас стражники или местные прорицатели.
Во время пути я спрашивал, почему он отвечал людям именно так. И он объяснял. Я удивлялся его знаниям и сам пытался понять людей. Мы бродили целое лето, и, когда наступила осень, я стал замечать в людях то, чего не замечал раньше.