Он любил от земли и до ярких, бесчисленных звёзд
И ночами смотрел на неё беззаботную, спящую.
Их уклад вдалеке от людей был столь скромен и прост,
Им двоим повезло обрести здесь любовь настоящую.
Он – огромный и сильный, защитник и любящий муж,
А она рядом с ним словно девочка, словно принцесса.
До деревни не близко, а рядом – зелёная глушь.
Так и жили вдали от людей, но у самого леса.
Из далёких земель всеми проклято, изгнано зло.
В здешний лес эта тьма от гонителей лихо укрылась.
Он любил от земли и до неба… Но не повезло,
И настигла беда, что им даже в кошмарах не снилась.
В её нежную, белую шею вонзил клыки волк,
Не похожий на прочих волков, что в лесу обитали.
Показался топор. Волк лишь взвизгнул, но тут же умолк,
Но и алые губы её, что пугало, молчали…
Он про волка забыл, он её, словно куклу, держал,
А рубаха его теперь стала вся мокрая, алая.
Но заметил, что там уж не волк – человек там лежал:
Голова в стороне, и в крови всё лицо одичалое.
От земли до небес… Лишь такая любовь была в нём.
День за днём – ни на шаг, и заснуть не решался ночами.
Хоть слаба, но жива, хоть больна, но как прежде – вдвоём,
Под заботой его ей спокойно, как будто с врачами.
Не сказав ей о том, что за волком был скрыт человек,
Он в лесу его предал земле, горячо помолился.
Оказалось – палач, хотя раньше был лишь дровосек,
Но не глуп, и боялся, что демон тот в ней поселился.
Она крепла и вскоре уже не была на одре,
И срослись слишком быстро на шее те страшные раны.
Волчью кровь муж отмыл, что была на его топоре.
Бесполезны, он знал, все молитвы и все талисманы.
И она, понимая, что зло в ней коварно живёт,
Самолично его попросила построить ей клетку,
Чтобы в ночь, когда в небе луна в полной силе взойдёт,
Ей принять взаперти ту проклятую, страшную метку.
Он любил от земли до небес. Со слезами смотрел,
Как она рядом с ним тёмной шерстью, как есть, покрывалась.
Она выла от боли, но клетку открыть он не смел,
Против воли так в волка она каждый раз превращалась.
Они даже смирились, любить даже стали сильней,
Но случилось одно: то ли горе, иль благословенье -
Плод их чистой любви – их младенец был крошечный в ней.
Они ждали, но их и пугало такое рожденье.
Несмотря ни на что, продолжался тот проклятый круг.
Он так сильно любил… Он из дерева сделал кроватку.
Он обнёс частоколом свой дом, свою землю вокруг, В голове от жены своей страшную пряча догадку.
До луны оставался лишь день, но пора ей родить.
Он молил, чтоб успеть, чтоб дитя не увидело зверя.
Ей хотелось, как раньше, ему только счастье дарить,
Но стонала от боли так долго и в счастье не веря.
Показалась луна. Женский крик, или то волчий вой…
Крик ребёнка и ужас отца – волк стоит возле чада.
Он любил до небес… Он кричал ей: "Пожалуйста, стой!",
Но он знал – не успеет. Решится на страшное надо…
На готове – топор. Только взмах, только брызнула кровь.
В безопасности дочь, рядом волк – его мёртвое тело.
От земли до бесчисленных звёзд была эта любовь.
Слёзы льются. Он знал, как она свою дочку хотела.
Проклиная тот день, когда зло посетило их дом,
Он на утро её хоронил. Дочка мирно дремала.
Но была ли она, как и мать её – тронута злом?
Он гадал, а в малышке уже волчья кровь закипала…
Эх, не чтут в наше время легенд, не боятся проклятий,
В прогрессивном столетии места для призраков нет.
В городах не поймут суеверий и сельских понятий
И не примут, скорей – осмеют, суеверный запрет.
Так случилось и с ними… На отдых отправились в горы:
Современные люди, отель современный в глуши.
Но туда не заманят ни деньги, ни все уговоры –
Местных ночью не может здесь быть ни единой души.
Эх, не чтут в наше время легенд… Оказалось, напрасно:
Почти всех прибрала к себе жадная, горная ночь.
То, что там обитало – поистине было ужасно.
Нужно выжить. И нужно прогнать зло с земель этих прочь.
***
В тех местах жили люди, что святыми себя возомнили,
И чурались «безбожников», их за людей не держа.
Прокаженных, что рядом с селением их проходили,
Расстреляли, своей чистоплотностью так дорожа…
Тех людей и то место постигла ужасная кара…
Вечерами, как тень от заката горами ползла,
Кто не скрылся в других деревнях от ночного кошмара,