Камень для строительства Кристоф заказал во Франции, предупредив, что ему не нужен огромный величественный замок. Он взял за основу четырехсотлетнее шато, принадлежавшее его семье, и хотел создать нечто похожее. Для своего замысла предоставил архитектору множество рисунков и фотографий. Кристоф понимал: с учетом места, которое выбрал для постройки, придется кое-что изменить, но в отношении пропорций остался тверд: шато должно быть не слишком большим и не слишком маленьким. Для нового жилища он нашел холм с поляной, окруженной прекрасными старыми деревьями. Ландшафтный дизайнер с восторгом поддержал идею посадить повсюду розовые кусты, как во Франции.
Летом строительство велось уже полным ходом, тогда он и попросил Джой стать его женой. К тому времени они встречались более года. Кристоф возвел винодельню среди виноградников одновременно с шато, ставшем настоящей жемчужиной. Они поженились в соседней церкви в конце августа, свидетелями были двое рабочих с его виноградников, церемония прошла скромно. Тогда у них еще не появились настоящие друзья в долине. Но они были вместе, а для начала этого более чем достаточно. Они верили, что остальное придет позднее. Свою жизнь строили вдвоем, страсть Кристофа к земле вызывала у Джой искреннее уважение. Это чувство всегда жило в его сердце, въелось в его плоть и кровь. Виноградные лозы являлись для него живыми существами, которых он заботливо растил, поил и кормил, лелеял и оберегал. С такой же нежностью Кристоф относился к жене. Берег ее как драгоценный дар, как величайшее сокровище, а Джой расцветала в лучах его любви и любила Кристофа так же сильно, всей душой.
К первому Рождеству, которое они встретили как женатая пара, шато еще не успели достроить. Джой с мужем по-прежнему жили в маленьком домике, вполне подходящем для тихой, безмятежной жизни вдвоем. К тому времени Джой находилась на четвертом месяце беременности, и Кристоф хотел закончить строительство весной, чтобы в июне, когда родится их первенец, принести его в новый дом. После замужества Джой оставила работу в Кремниевой долине, поскольку не могла ездить так далеко, и с увлечением принялась помогать Кристофу на винодельне. Она отвечала за деловую сторону и управляла финансами, а он занимался винами. В мае они перебрались в шато, как и обещал Кристоф; за прошедшие недели ее живот успел вырасти и округлиться. Они прожили месяц в новом доме, ожидая рождения ребенка. По вечерам и в выходные Джой расписывала стены, рисовала прекрасные фрески, а дни проводила за работой в их новенькой заводской конторе. Кристоф назвал винодельню в честь жены: «Джой», – и едва ли мог выбрать более точное слово, чтобы описать их жизнь[1].
Каждое утро они просыпались радостные, оживленно спешили на работу, затем вместе обедали дома, обсуждали свои успехи и проблемы, которые предстояло решить. Кристоф посадил виноград по всем правилам искусства виноделия, как его учили с детства. Два его дяди приехали из Франции посмотреть на виноградники, одобрили усилия племянника с женой и заявили, что через двадцать лет их винодельня будет лучшей в долине Напа. Новые посадки винограда росли превосходно, а шато быстро стало для Кристофа с Джой любимым домом. Они обставили его старинной мебелью французской провинции, покупая вещи на деревенских аукционах и в антикварных лавках.
Ребенок появился на свет легко и быстро, как воплощались в жизнь их планы последние два года. Они поехали в больницу утром, вскоре после завтрака, когда Джой сказала мужу, что время пришло. Их автомобиль, спустившись с холма, остановился у дверей больницы, и еще до наступления вечера Джой уже держала на руках прекрасную девочку, а Кристоф с благоговением смотрел на жену. Все произошло просто и естественно. При рождении малышке достались от матери светлые волосы и белая кожа, а от отца – синие глаза. Было ясно, что глаза ее не изменят цвета, ведь Джой тоже была синеглазой. Кожа младенца светилась молочной белизной, и Кристоф сказал, что девочка похожа на цветок. Ее назвали Камиллой.