Шрам

Emily McIntire

Scarred (Never After Series)

* * *

Плейлист

«You should see me in a crown» – Билли Айлиш

«Lovely» – Билли Айлиш, Халид

«Sucker for Pain» – Лил Уэйн, Уиз Халифа, Imagine Dragons, X Ambassadors, Logic, Ty Dolla $ign

«Human» – Кристина Перри

«Million Reasons» – Леди Гага

«Take Me to Church» – Хозиер

«Mad World» – Деми Ловато

«Everybody Wants to Rule the World» – Лорд

«Play with Fire» – Сэм Тиннез, Йот Мани

«This is Me» – Кила Сеттл и ансамбль The Greatest Showman

Посвящается всем чудакам.
Изгоям.
«Белым воронам».
Жертвам издевательств.
Отшельникам.
Надломленным душам.
Вы достойны. Вы – воины.

Примечание автора

«Принц со шрамом» – книга в современном жанре темной романтики, сказка для взрослых с отсылкой на известное произведение.

Это не фэнтези и не пересказ.

Главный герой романа – злодей. Если вы ищете книгу без сцен жестокости, данное произведение вам не подойдет.

«Принц со шрамом» содержит откровенные сцены сексуального характера и другой контент, неприемлемый для некоторых категорий читателей. Настоятельно рекомендую проявлять бдительность. Мой совет: не прибегать к спойлерам, но если все-таки вам интересно узнать подробности, тогда воспользуйтесь сайтом EmilyMcIntire.com.

Не верь дневному свету,
Не верь звезде ночей,
Не верь, что правда где-то,
Но верь любви моей[1].
Уильям Шекспир, «Гамлет»

Пролог

ТРИСТАН

Преданность.

Одно слово. Три слога. Одиннадцать букв.

Ноль смысла.

Хотя, если послушать нескончаемые тирады моего брата, волей-неволей подумаешь, что верность струится по его жилам быстрее, чем кровь, скрепляющая наши души.

Тому доказательство – придворные сплетни.

«Принц Майкл станет славным королем».

«Даже не сомневаюсь: он сохранит и упрочит наследие своего отца».

Нечто вязкое и колючее жалит мне горло; взгляд мечется между пламенем, ревущим в камине в другом конце зала, и масляной лампой в центре стола – того самого, за которым расположились члены Тайного совета. Полдюжины лиц без следа скорби.

Сердце щемит в груди.

– Видимость – важнейшее правило жизни, сир, и ради нее порой приходится идти на жертвы, – рассуждает Ксандер, в прошлом советник моего отца, а в нынешнем – брата. Он продолжает, приковав взгляд к Майклу: – Ни для кого не секрет, что вы отличаетесь… изрядным аппетитом – это столь же очевидно, сколь и мирная кончина вашего батюшки на собственном ложе.

– Ксандер, ради всего святого, – вмешиваюсь я, прислоняясь к стене, отделанной деревянными панелями, – нас убеждать не нужно: мы прекрасно знаем, где закончилась его жизнь.

Я наблюдаю за своей матерью – единственной женщиной в этой комнате. Смотрю, как она промакивает впалые карие глаза носовым платком с монограммой. Раньше она почти не появлялась в Саксуме, предпочитая проводить время в загородном поместье, но Майкл, ввиду недавних похорон отца, настоял, чтобы она погостила.

Что, впрочем, было нетрудно, ведь его слово – закон.

– Его мирный уход – это вынужденная ложь, – продолжаю я, приковав глаза к брату. На его губах играет улыбка, искорки вспыхивают в янтарных глазах.

Жгучая ярость разливается где-то в груди, а потом поднимается к горлу, обволакивая язык; привкус ее горьковатый и терпкий.

Я шумно отталкиваюсь от деревянной стены и направляюсь к столу в центре зала. Встав между матерью и Ксандером, я неторопливо вглядываюсь в каждое из лиц. Черты их напитаны важностью, высокомерием – сидят как ни в чем ни бывало.

Будто не мы только потеряли значимого для нас человека.

Человека незаменимого.

Единственного, кому было не все равно.

– Не понимаю, к чему вы ведете, – натужно хрипит Ксандер, надвигая на нос очки в роговой оправе.

Вздернув подбородок, я смотрю на него сверху вниз, отмечая серебристые прожилки в темных волосах. С нашей семьей он уже давно – еще с тех пор, как я был мальчишкой, – и поначалу я им очень дорожил. Вот только жизнь переменчива, и тепло Ксандера быстро сменилось ледяной горечью жадности.

То же самое произошло и с остальными.

Следующая страница