Моя мама всегда мечтала жить в деревне, но папа и его родня твердили, что ребёнка (меня, то есть) нужно развивать в духовном, интеллектуальном и физическом планах, а это возможно исключительно в городских условиях. И вот теперь, когда папы с нами нет (тьфу-тьфу-тьфу: жив-здоров, слава Богу, просто молоденькая любовь в ребро… ну, вы понимаете…), а ребенок достиг восемнадцатилетия и далее может развиваться по своему усмотрению, мама всё-таки перебралась в деревню. Да-да, именно так, насовсем. До города всего пятьдесят километров, так что полчаса на электричке – и я уже в тёплых материнских объятиях и (что тоже приятно) за щедрым материнским столом.
В городе мама работала инспектором по делам несовершеннолетних (попала на эту должность случайно и временно, да так и осталась на двадцать два года), а здесь устроилась воспитателем в детский сад.
И вот, окончив второй курс мединститута, я явилась в Семёновку, чтобы за два месяца напитать кислородом и положительными эмоциями свой иссушённый науками мозг.
Второе лето подряд я наслаждаюсь буйством красок в природе и одежде людей. Это для меня особенно важно после строгости и однообразия цветовой гаммы, сопровождающей жизнь медика, даже будущего. Средства (родительские, конечно) позволяли съездить на какой-нибудь курорт, наш родной или заграничный, и девчонки агитировали рвануть туда, где «много загорелых озабоченных мужиков». Но я ответила, что загорелых и в деревне полно, а насчёт озабоченных… Мне и в родном городе одного хватило. Это я свою «недолюбовь» имею в виду.
В конце первого курса я начала встречаться с Кириллом. Он уже заканчивал обучение и работал ординатором в одной из больниц. Судя по всему, врачом он обещал стать толковым, и ему предложили остаться на постоянную работу после получения диплома. Но как только заветный документ оказался у него в руках, новоиспечённый эскулап решил попытать счастья в столичных клиниках, о чём и сообщил мне в один из романтических вечеров.
Больше всего меня взбесил не сам факт того, что он меня бросил, а то, как он это обставил. Мы встречались уже больше года, и я не помню случая, когда бы мой возлюбленный приглашал меня куда-либо дороже боулинга. Я и не рассчитывала: студенты всё-таки – денег лишних нет. А тут вдруг Кирилл позвал меня в ресторан, и весь вечер был галантным и предупредительным, всем своим видом намекая на некое продолжение. Да и обмолвился ненароком, что у него ко мне есть серьёзный разговор. Весь этот музыкально-винно-свечечный антураж наводил на мысль о заветном колечке в бархатной коробочке. И я вдруг впервые задумалась, хочу ли я замуж за Кирилла. Прокрутила в голове весь наш совместный год, наши гладко, без ссор и недоразумений, развивавшиеся отношения. И ясно поняла: не хочу. Стало как-то стыдно за то, что столько времени парню голову морочила. Поэтому, когда наш романтический вечер плавно перекочевал в мою девичью спальню, то там уж я расстаралась настолько, что в этот раз мы не ограничились одним заходом. И даже двумя…
Обалдевший от беспрецедентного для меня аппетита, Кирилл подвигнул себя на приготовление завтрака и доставку его прямо в постель, которая в это утро напоминала полигон после бомбежки. За полгода наших интимных отношений мне впервые это понравилось. Раньше было… нормально. Именно это слово высмеяла моя подруга Юлька, которая, в свойственной ей манере играя словами, заявила: «Нормально – это когда офигенно. А если просто «нормально», то это ненормально!» Вот как раз этой ночью всё было, если ещё не «офигенно», то уж точно больше, чем «нормально».
А после всего этого, после того как я, довольно мыча, съела недожаренный тост и выпила переслащённый кофе, этот умник заявил, что никогда не забудет нашу прощальную ночь. Прощальную! Потому что он уезжает в Питер делать карьеру. А то, что он будет «с теплом вспоминать время, проведённое с восхитительной девушкой» (как вам цитатка?!), должно было мне польстить и выдавить слезу благодарности. Не знаю, может, он и вправду серьёзно думал, что я его обниму на прощанье и пожелаю успехов в труде и личной жизни? С него станется, он ведь, по его словам, человек бесконфликтный. До этого утра мне казалось, что я тоже. Пока не опрокинула на этого кретина полкофейника им же сваренной коричневой жижи и не вытолкала его за дверь вместе с его вещами, не дав даже одеться. Упс! И обуться тоже. Поэтому его начищенные туфли насладились полётом с балкона одиннадцатого этажа. Вот так эффектно закончился единственный в моей жизни роман!