Замок Дю Кото стоял на вершине утёса, словно вырванный из легенды. Его башни касались облаков, крыши были покрыты черепицей цвета пепла, а каменные стены хранили не только холод, но и тишину, пронзительную до звона в ушах. Здесь никогда не было суеты. Только вечность, замкнутая в камне.
Габриэль Дю Кото сидел на карнизе одной из высоких башен, свесив ноги в пустоту, не боясь сорваться – он знал, что даже если бы упал, смерть обошла бы его стороной. Она уже пыталась однажды – ещё до рождения – и проиграла.
Ветер трепал его чёрные волосы, не оставляя на коже ни капли тепла. Он смотрел вдаль, туда, где в тумане угадывались крошечные крыши деревни. Там, внизу, текла жизнь – обыденная, короткая, смертная. Такая недостижимо простая.
– Ты снова сбежал от утреннего урока, – раздался голос за спиной.
Габриэль даже не повернулся. Он знал, кому принадлежит этот голос: матери. Шармэль Дю Кото не кричала. Она никогда не поднимала голос. В её словах всегда звучала музыка недосказанности и грусти.
– Мне не нужен наставник, – глухо сказал Габриэль. – Я уже знаю всё, что они могут рассказать. Истории. Политика. Кровь. Смерть. Повторяют снова и снова, как будто от этого меня перестанет мутить.
Шармэль подошла ближе и осторожно села рядом, её платье из тёмного бархата мягко скользнуло по камню. Она положила руку на его плечо.
– Это не скука, Габриэль. Это тоска. Ты ищешь то, чего в этом замке нет.
– Тогда зачем вы держите меня здесь?
Она молчала. Ответа у неё не было. Или она не хотела его давать.
Габриэль встал и посмотрел вниз, в сторону деревни.
– Там, внизу, живут люди. Они дышат, умирают, плачут и смеются. Всё так быстро, всё так ярко… Я завидую им.
– Ты завидуешь смерти, – тихо произнесла Шармэль. – А ведь мы с отцом заключили сделку, чтобы спасти тебя от неё.
Он обернулся, в его взгляде не было гнева – только усталость.
– Вы не спасли меня. Вы заточили меня в вечности.
Позже той же ночью, когда тени стали длиннее и луна поднялась над лесом, Габриэль стоял на балконе, словно охотник перед прыжком.
Он закрыл глаза… и шагнул вперёд.
Ветер подхватил его, и в следующий миг он уже парил – не человек, не зверь. Его чёрные крылья расправились в ночи, и он взмыл в небо, скрывшись в облаках.
Внизу зажигались огни деревни. Там была жизнь. И – он чувствовал – там было нечто другое.
Что-то, что заставило бы его сердце, давно забывшее, как биться, вдруг дрогнуть.
Ночь была прозрачной. Луна застыла в зените, разливая по земле холодное серебро. Из замка на утёсе в небо вырвалась тень – быстрая, почти бесшумная, с двумя широкими крыльями, сотканными из тьмы.
Габриэль летел.
Он нёсся сквозь облака, как будто воздух принадлежал ему. Полёт был его единственным настоящим освобождением – не от бессмертия, но от тяжести мыслей. Он мчался вниз, к деревне, которую видел сотни раз с высоты, но никогда не касался. Сегодня – в первый раз – он хотел спуститься ближе.
Зачем? Он и сам не знал. Просто… что-то тянуло его туда.
Деревня спала. В её центре – каменная церковь, вокруг – хижины с соломенными крышами, костры давно потухли. Но один дом всё ещё светился изнутри мягким, живым огнём.
Габриэль опустился на край леса, скрыв крылья, вновь став человеком. Или тем, кто был ближе к этому облику. Его шаги были бесшумны, дыхание – ненужным. Он просто стоял в тени, наблюдая.
В окне мелькнул силуэт.
Девушка.
Рыжие волосы, спутанные и свободные, как пламя. Она сидела у постели старой женщины, осторожно выжимая тряпку и прикладывая ко лбу больной. Комната была бедной, но чистой. На полке – засушенные травы, сосуды с настойками. Воздух дрожал от запаха полыни и зверобоя.
Габриэль не мог оторваться.
Она пела. Тихо, почти беззвучно. Голос был чуть хрипловат, будто израненный ветром, но тёплый. Слов он не слышал – только мелодию. И впервые за долгие годы что-то дрогнуло внутри него. Нечто живое. Незнакомое.
Он не знал, кто она. Но знал одно – она не такая, как все. Ни в чём особенном. Наоборот – в её простоте было что-то невыносимо прекрасное.
– Ты не из этого мира, – прошептал он, – и всё же живёшь так, как будто в нём можно дышать.