Рассвет моего краха
Глава 1. Новости
Вечер прилип к городу тяжелым, влажным саваном. Десять часов в офисе-душегубке, где кондиционер хрипел, как астматик, но не охлаждал, а начальник в сотый раз требовал «срочные правки вчера», выжали из меня все соки. Домой приполз в кромешной тьме, сбросил сумку у двери и плюхнулся на диван, не включая света. Лишь призрачное голубое мерцание телевизора, забытого на фоновом шуме городских новостей, плясало на потолке.
Я уже проваливался в бездну, уткнувшись лицом в прохладную наволочку, когда голос диктора, металлический и бесстрастный, прорезал тишину:
*"—…трагическое ДТП на выезде из города. Автомобиль Chevrolet Corvette, по предварительным данным, двигался с превышением скорости. На мокром после дождя асфальте водитель не справился с управлением, машину вынесло с трассы, где она перевернулась несколько раз. Водитель, 27-летний Евгений Сорокин, скончался на месте до приезда скорой помощи…"*
Слова диктора превратились в белый шум, сливаясь с гулом в ушах.
Евгений Сорокин.
Я резко поднялся, будто током ударило. Уставился в экран. Мелькнула фотография – улыбающийся парень с гитарой за спиной. Знакомый до боли прищур, тот самый озорной огонек в глазах, который не гас даже в самые пасмурные дни.
"Не может быть…"
Но это был он. Женька. Тот самый, с которым мы делили последнюю пачку чипсов на задней парте, сбегали с уроков физкультуры, чтобы писать стихи в подвале, и грезили о том, что однажды он взорвет все чарты, а я напишу про него книгу. Книгу о легенде.
Телефон лежал рядом, холодный. Я схватил его, пальцы дрожали так, что трижды промахивались мимо букв, набирая в поиске: "ДТП Corvette Евгений Сорокин".
Первая же ссылка вела на новостной портал с леденящими подробностями.
*"Авария произошла около полуночи на трассе Р-132. По свидетельствам очевидцев, спортивный автомобиль двигался на предельной скорости. Водитель, известный в музыкальных кругах гитарист и автор песен, не справился с управлением на скользком покрытии. Машину выбросило в кювет, где она перевернулась не менее трех раз. Скорая констатировала смерть на месте. Причины аварии устанавливаются…"*
Ниже – водопад комментариев. Друзья, знакомые, фанаты его группы «SenTenS».
"Жень… как так, чувак? Ты же обещал…"
"Следующий альбом должен был быть огонь… Эх…"
"Спи спокойно, брат. Музыка твоя останется…"
"Не верю! Это ошибка!"
Я пролистывал их, и с каждой строчкой в груди сжимался ледяной ком, перекрывая дыхание.
А потом нашел пост. Его сестры, Кати. Простой черно-белый снимок Жени, подростка, с гитарой. Даты: "19.03.1996 – 12.10.2023".
И подпись, от которой сжалось все внутри:
"Больше нет твоего смеха. Больше нет твоей гитары по утрам. Больше нет твоих безумных идей. Как дышать с этой дырой внутри – не знаю. Прости, что не уберегла."
Я откинулся на подушки, закрыл глаза, пытаясь сдержать накатывающую волну. Но плотину прорвало. Хлынули воспоминания. Школьный гул, запах пыли и мела, скрип парты… и его голос, шестнадцатилетний, дерзкий, полный веры.
Глава 2. Школа
Женька ворвался в наш класс, как метеор в болото, в середине октября. Социальные лифты уже давно развезли всех по своим этажам: спортсмены, ботаны, хулиганы, принцессы. Я тихо занимал нишу «нормального парня» – не звезда, но и не изгой. Неприметный, удобный. До того дня.
Новый вошел, капая осенним дождем с кожаной куртки-косухи, и даже не поднял глаза, когда Марья Ивановна, наша классная, представила его сквозь зубовный скрежет:
– Сорокин Евгений. Извините за опоздание, – она нервно поправила очки на переносице. – Садись… вот туда, сзади.
Он прошел между рядами, оставляя мокрые следы на линолеуме, и плюхнулся за последнюю парту, рядом со мной. Пахло мокрой кожей, дешевым табаком и чем-то горьковатым – то ли перегаром, то ли дешевым одеколоном «Саша». Первые дни он был тише воды. Отвечал на уроках односложным «ага» или «неа», на переменах залипал в разбитый экран телефона или смотрел в окно с таким видом, будто видел там что-то невероятно интересное. Пока на литературе не взорвалась бомба.
– Современная музыка – это не искусство, а набор похабных слов и примитивных ритмов! – заявила Марья Ивановна с пафосом, разбирая лирику Есенина. – Где тут глубина? Где душа?