В первую секунду, увидев в дверях палаты маму, Вадим даже немного растерялся. Нет, он, конечно, знал, что мама приедет за ним, но почему-то был уверен, что первой появится Зоя. А вдруг она придет, когда они уже уедут? Что, если она просто опаздывает? Стоп! А он сказал, в котором часу его выписывают? Ну конечно. Выписывают-то до часу дня, и он говорил об этом Зое. Нет, она не обещала, что непременно приедет, но по ее взгляду Вадим с радостью понял, что так и будет обязательно. И, прощаясь с ним накануне вечером, Зоя обернулась в дверях и сказала: «До завтра». Поэтому сейчас он не то чтобы не обрадовался маминому приходу, но ощутил болезненное разочарование от того, что это не Зоя. Только в этот момент, когда стало ясно, что она не придет, он отчетливо понял, с каким нетерпением ждал девушку.
– Привет! Ты? – Вадим сделал над собой усилие, чтобы скрыть разочарование, и изобразил на лице некое подобие радости.
– А ты что, кого-то другого ждал? – пошутила Татьяна Васильевна, даже не подозревая, что попала в самую точку.
– Глупости, – беззлобно огрызнулся Вадим.
– Ты почему вещи не собрал? – возмутилась мама. – Даже чашка не вымыта, и книжки на кровати… Приемник не забудь, вон на подоконнике стоит.
Молча Вадим принялся укладывать свои вещи в рюкзак. Их было не так много, поэтому через пять минут Вадим стоял в полной готовности.
– Ну что, двинули? – посмотрел он на маму. – Слушай, тебе ведь за выпиской еще к врачу подойти надо, – с надеждой проговорил Вадим.
Ему казалось, что Зоя должна появиться с минуты на минуту.
– Я уже говорила с врачом. – Татьяна Васильевна забрала у сына рюкзак. – И все, что нужно, взяла. Кстати, Борис Станиславович сказал, что тебе еще как минимум две недели нельзя будет ходить в школу.
– Мам, но ведь экзамены на носу! – возмутился парень. – Как же я буду их сдавать? И так почти месяц пропустил!
– Что-нибудь придумаем, – неопределенно ответила Татьяна Васильевна и погладила сына по голове. – Но если врач сказал сидеть дома, значит, надо сидеть.
– А университет? – Резко дернув головой, Вадим увернулся от маминой руки. – Ты же знаешь, какой конкурс на психологию!
– Если не будет здоровья, никакая психология не понадобится, – мудро ответила мама и решительно шагнула к двери.
* * *
Переступив наконец порог своей квартиры, Вадим блаженно вздохнул и втянул носом воздух, вдыхая запахи домашнего уюта, как бы заново знакомясь с отчим домом. Он и не думал, что можно так соскучиться по родным стенам. Казалось, он не был здесь целую вечность.
– Да, совсем забыла! – услышал он из кухни голос мамы. – Тебе сегодня утром какая-то девушка звонила.
– А имя у нее имелось? – Вадим подошел к маме и уже протянул было руку за печеньем, но Татьяна Васильевна звонко шлепнула его по руке.
– Наверняка! Но она, видимо, пожелала остаться неизвестной. А ну-ка быстро в ванную! И мой как следует, с мылом!
– А какой у нее был голос, мам? – выкрикнул Вадим из ванной, стараясь перекричать шум льющейся из крана воды.
– Обычный… – В голосе Татьяны Васильевны сквозило легкое удивление. – Приятный, вежливый, немного взволнованный, как мне показалось…
«Колесниченко. Точно она. Может, что-то случилось? А вдруг она сейчас в больнице, а меня там уже нет… – думал Вадим, отыскивая в блокноте номер мобильного телефона Зои. – А может, лучше сначала на городской позвонить? Да что за фигня? Блин, и чего это я вообще так разволновался?! – удивлялся сам себе Фишкин. – Подумаешь, какая-то Колесниченко позвонила. Ну, допустим, она хорошая девушка, допустим, добрая, очень даже добрая, какая-то нереально добрая, душа-человек. И что теперь?»
Зоя Колесниченко была единственным человеком из класса, который навещал Вадика в больнице. Остальные, услышав первоначальный диагноз – туберкулез, – просто элементарно испугались. Потом этот страшный диагноз, к счастью, не подтвердился, но то ли велик был страх заразиться, то ли у ребят всякий раз находились дела поважней, но так или иначе, никто, кроме мамы и Зои Колесниченко, в больнице Фишкина не навещал.
И в общем-то ничего экстраординарного в этой ситуации не наблюдалось, если бы не одно «но».