Предгрозье

«В обычном лучшее несложно замечать…»

Предчувствия и реальность

в книге Людмилы Симоновой «Предгрозье»

Поэзия Людмилы Симоновой – это территория ощущений, недомолвок, короткого, быстро исчезающего «киношного» кадра. В красивом названии книги, отражающем не столько её сюжет, сколько ассоциативный ряд, по которому строятся стихи, есть что-то женственное, акварельное, нежное, как весенний пейзаж или карандашный рисунок, подобный тем, которыми сборник стихов проиллюстрирован.

Вечер. Гроза. Счастливые

Бродили с тобой вдвоём.

И угощались сливами,

А косточки – в водоём.

Слайд горизонта талого —

Помню сливовый вкус

И кадры из фильма старого,

В который я не вернусь.

Людмила Симонова тонко чувствует природные состояния, особенно переходные, в их динамике. Но пишет не просто красивые акварели «о природе», а рассказывает о том, что происходит с человеком в этом изменчивом природном мире. Кажется, что нет никакой границы между миром и душой лирического героя, одно словно перетекает в другое.

Меняет с минуса на плюс

Свой нрав зима-проказница,

А у снежинок детства вкус

И счастья. Есть ли разница?

Не рассвело ещё совсем,

День начался с заботы:

Опять внезапно выпал снег,

Как выйти на работу?

А мне бы на каток пойти,

Домой вернуться поздно,

Но даже часу не найти:

Дела велят быть взрослой.

И в то же время многие поэтические «пейзажи» вполне конкретны: в стихах появляется много городских реалий Рыбинска, в котором живёт автор книги. Где-то это получается более удачно, где-то менее удачно, но в любом случае конкретность делает стихи живыми: читая книгу, чувствуешь, как идёшь рядом с автором по старинным улицам, оказываешься под летним дождём или спускаешься к весенней реке:

Мы останемся вместе с тобой до конца,

Как те лебеди в новом Карякинском?

Что на глади пруда, пред толпой – два борца:

Шея к шее под солнечным натиском.

Будем долго стоять под усталым мостом,

Дождь найдёт в нём лазейку забытую.

Вальс по клавишам Волги почти невесом.

Побежим от Соборной до Мытного?

Или:

Ну, привет! Мы так тебя ждали, весна,

Сквозь ресницы мелькают лимонные вспышки,

Волга берегу стала совсем тесна,

А на крыльях моста доживают свой век ледышки.

У причала утиная стая в сборе.

Над полоской домов – крыло параплана.

Отражает закат на куполах Собора Восхитительный май, как на холсте Левитана…

Рядом с реальной весной проступает другая: весна – как символ обновления человеческой души, связанная с приятием существования:

…Разбив на спектры скучный белый,

Спасибо тёмному сказав,

Художница напишет смело

Портретам добрые глаза.

Да, автора нельзя обвинить в необоснованном оптимизме, в том, что его лирическая героиня носит розовые очки: она видит разные оттенки жизни, различные оттенки человеческих отношений. Людмила Симонова любит рассказывать читателю о бытовых вещах, и это получается у неё изящно и при этом без излишней сентиментальности.

Лирическая героиня книги чувствительна к происходящему: «А всё изменилось, быть может, на тон», – пишет она в одном из стихотворений.

Как художница, рисует Людмила Симонова и людей. Интересен, например, женский «портрет»:

Запомню ту милую, дикую

С каре и глазами-кофе…

…Минуты неистово тикают,

Толкая её к Голгофе.

В веснушках, худая, гордая:

Не лебедь, а крылья – вверх.

Щенка целовала в морду

И прятала ото всех.

Везде в стихах, с одной стороны, проявляется любовь к уюту, к деталям, подчёркивающая очень земной, «уютный» характер лирической героини (природа, город, любовь к домашним животным), а с другой стороны, эта привязанность к земным мелочам становится защитой («Мне б себя надёжно спрятать…») от бездн бытия:

…Да кто мы такие?

Пришли и уйдём.

Вот это «уютное» стихотворение я процитирую полностью, оно очень авторское, женственно-предметное:

Краски сирени заполнили двор:

Нежностью сыпали щедро.

В кухонных створках простор

Пахнет уютом и цедрой.

Утренний чай заменяет рассвет,

Вновь просыпается лето

В кране с водой и обрывках газет

И в зазеркалье буфета.

Так начинается каждый июнь

В том, девяносто девятом.

Следующая страница