Публицистический, религиозно-философский труд Толстого «Царство божие внутри вас» завершает собой его публицистику восьмидесятых – начала девяностых годов XIX в. Этот труд явился итогом идейных исканий и теоретических исследований писателя, начатых им еще в шестидесятые годы XIX в. В нем поставлены «конкретные вопросы демократии и социализма», выражен искренний «протест против всякого классового господства».>1
Значение книги состояло в том, что, вопреки религиозно-философским взглядам ее автора, в ней на первом плане оказалось гневное и страстное обличение буржуазного государственного строя, затмившее своей политической остротой и значительностью и его философию непротивления и его религиозное учение.
Проблемам мировоззрения Толстого, его общественному значению В. И. Ленин отвел большое место в своих статьях. Он показал, что идеология Толстого, сложившаяся в пореформенный период, явилась своеобразной реакцией на бурный рост «капитализма снизу и насаждения его сверху»,>2 что Толстой выражал точку зрения патриархального, наивного крестьянина и переносил «его психологию в свою критику, в свое учение».>3
Гениальные работы В. И. Ленина о Толстом впервые раскрыли социальные основы творчества и учения великого писателя. Народническая критика в лице Н. К. Михайловского, не видя никакой связи между учением Толстого и настроениями миллионов русского крестьянства, упрекала его в отходе от насущных проблем современности. Подобную ошибку допускал и Г. В. Плеханов, чьи статьи о Толстом сыграли значительную роль в разоблачении реакционных сторон толстовщины и ее апологетов из либерального лагеря. Однако и Г. В. Плеханов не смог до конца разобраться в противоречиях мировоззрения и учения Толстого. В первых своих статьях Плеханов отрицал публицистику Толстого вообще, не видя в ней сильных, положительных сторон. В письме к П. Б. Аксельроду 28 сентября 1908 г. он писал по поводу юбилея Л. Н. Толстого: «Я вошел даже в комитет, категорически заявив о том, что я не желаю ни одним действием давать кому бы то ни было понять, что я сочувствую публицистической деятельности Толстого. Это значило, что я немедленно выйду из комитета, если тот выскажет сочувствие Толстому не как художнику, а как публицисту».