Шёпот травы сливался в тихую песню. Шорох там, шорох здесь… Казалось, поле пустынно, но на самом деле оно дышало жизнью: здесь постоянно что-то происходило, хоть и незаметно для наблюдателя.
Песню травы слушали и небо, и земля, и те, кто таился между ними. Слушали и прислушивались: хищники предвкушали, как поймают жертву, а жертвы тревожно пытались определить, откуда ждать нападения. И те и другие старались двигаться как можно тише. Это дикий мир. Ты должен быть начеку, в постоянном напряжении, иначе – гибель.
Только иногда кто-то начинал копошиться в зелени, но все шорохи быстро угасали: маленькие существа боялись шуметь, чтоб не навлечь беду. Вокруг торжествовало спокойствие… Но в одном месте шуршание никак не прекращалось. Трава здесь раздвигалась снова и снова, а над ней то и дело мелькала мохнатая коричневая макушка.
Прыжок. Прыжок. Ещё прыжок! Суслик подпрыгивал раз за разом так отчаянно, как будто от этого зависела его жизнь. На самом деле наоборот: рискованным поведением он только увеличивал возможность смерти. Шуметь посреди поля для сусликов опасно. Но он всё равно силился прыгнуть высоко-высоко – может быть, даже выше головы.
– Ну здравствуй, – раздалось сзади.
Холодный пот прошиб Суслика, когда он услышал эти слова, сказанные жутким басом. Через целую вечность он осознал, что всё ещё стоит и в ужасе смотрит перед собой. Затем медленно обернулся.
Радостно-злой оскал, сверкание излучающих предвкушение глаз, блеск слюны на острых клыках. Аура опасности замораживала рискнувшие приблизиться души. Случилось неизбежное: за спиной Суслика стоял волк. Огромный, лохматый и наверняка злой от голода волчара. Прыгун, всецело отдавшийся своему занятию, не услышал, как подкрался грозный хищник.
Теперь все мысли Суслика заместила отчаянная паника. Он дал дёру. Огромными быстрыми прыжками и с громким писком понёсся он к норке. Не оборачивайся! Нет времени! Сердце бешено стучало: тук-тук-тук. Только бы спастись. Ну зачем он это сделал? Зачем он отбежал так далеко от дома?!
Все обыкновенные суслики ложатся спать два раза в сутки: ночью, как почти всё живое, и днём, чтобы избежать палящей жары. Так повелось издавна.
Этот день семья сусликов проводила, как и всегда. Жизнь в природе однообразна. Время проходит в трудах и заботах. Утром суслики насобирали еды в защёчные мешки, сложили её в хранилище, а потом устроились поудобней в проходах норки и задремали. Под землёй было уютно и спокойно, идеальное место для сна. Никто не обратил внимания, что наш Суслик расположился ближе всех к выходу и при первой возможности выскользнул наружу.
Некоторое время спустя семейство разбудил оглушительный писк.
Да, этот день определённо был такой же, как обычно.
Перепуганный Суслик влетел в норку. Тяжело и шумно дыша, он наконец остановился и обессиленно рухнул: лапки его не держали. Сзади послышался шум, и только теперь Суслик оглянулся. Во вход норки просунулась жестокая когтистая лапа: волк в последний раз пытался зацепить жертву. Ещё какое-то время, к ужасу Суслика, он проталкивал её глубже, но ничего не добился, и вскоре послышались удаляющиеся шаги. Суслик облегчённо выдохнул.
Он посмотрел вглубь норки и увидел несколько пар сердитых глаз.
– Что это такое? – возмутился какой-то из его многочисленных родственников.
– Волк оказался здесь не случайно, он пришёл по твоему следу! – воскликнул другой. – И в следующий раз просто так не уйдёт!
– Скоро все будут знать, где норка. Они придут и начнут караулить нас. Как нам тогда выходить наружу? – испуганно спросила бабушка.
– Мама, снаружи страшно, – заплакала Малышка.
– Навлечёшь на нас беду, вот увидишь, – с укором пробормотала тётушка.
Все они говорили хором, шумели, возмущались, ругали Суслика на чём свет стоит. Ни у кого нет желания даже слушать такое, а уж быть мишенью и подавно не хочется. Суслик насупился и молчал: скажешь что-то – себе хуже сделаешь, а если не реагировать, то, может, затихнут.