Побежденный. Барселона, 1714
© Н. Аврова-Раабен, перевод, 2024
© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2024
Издательство Иностранка>®
Предисловие
Некоторые из читателей, которые ознакомились с первым вариантом рукописи, спрашивали меня об исторической достоверности описанных в книге событий. В ответ я могу только сказать, что следовал общепринятым правилам написания исторических романов, согласно которым автору следует не отклоняться от документально засвидетельствованных событий, но при описании подробностей личной жизни героев не возбраняется дать волю воображению. Все даты и события, связанные с действиями исторических лиц, все политические и военные операции соответствуют действительному ходу истории. К счастью, Война за испанское наследство и осада Барселоны 1713–1714 годов описаны в хрониках так подробно, что позволяют изучить все детали событий. Так, дебаты в парламенте в Барселоне 1713 года были буквально воспроизведены мною по документам той эпохи. Даже в том, что касается второстепенных персонажей, я предпочел следовать историческим источникам. В них можно найти свидетельства безумия супруга Жанны Вобан, пытавшегося создать философский камень, стычки в Бесейте, когда Сувирия знакомится с Бальестером, гибели доктора Басонса и атаки студентов факультета права во время сражений в августе 1714-го, а также событий, связанных с экспедицией военного депутата. Это лишь некоторые факты, которым можно найти подтверждение. Совещания Бервика, приведенного в отчаяние сопротивлением жителей Барселоны, с офицерами его генерального штаба можно проследить как по хроникам, так и по автобиографии этого полководца. Даже большая часть ругательств, которыми генерал Вильяроэль осыпает героя романа, Марти Сувирию, были позаимствованы мною из различных документов, хотя в этом случае там указывается, что генерал обращался «к одному из офицеров». Что же касается самого Сувирии, то в исторических хрониках он упоминается редко и приводимые при этом сведения не отличаются точностью. Он фигурирует то как «генеральный адъютант» генерала Вильяроэля, то как переводчик, то как член различных комиссий и даже выступает координатором внешних сношений города во время осады. Как бы то ни было, он оказался среди тех немногих высших офицеров проавстрийской армии, участвовавших в обороне Барселоны в 1713–1714 годах, которым удалось достичь Вены и избежать таким образом преследований со стороны режима Бурбонов.
Veni
Пришел
1
Если человек есть единственное в мире существо, обладающее способностью здраво мыслить и трезво оценивать ситуацию, почему тогда беззащитные сражаются с могучим и до зубов вооруженным врагом? Почему жалкая кучка людей противостоит полчищам? И что заставляет лилипутов сопротивляться великанам? Я знаю, какая сила ими движет. Эта сила – Слово.
У нас, инженеров моего времени, было не одно ремесло, а два. Первое, святое, – воздвигать крепости, и второе, кощунственное, – их разрушать. И вот теперь, когда я достиг возраста Тиберия[2], позвольте мне открыть вам слово, то самое Слово. Ибо, друзья мои и недруги мои, жалкие букашки в крошечной сфере нашей вселенной, я совершил предательство. По моей вине враги овладели Отчим Домом. Я сдал неприятелю город, который мне поручено было защищать, тот самый город, который не сдался под натиском союза двух империй. Мой город. И предателем, отдавшим его врагу, был я сам.
Строчки, которые вы только что прочитали, были первым вариантом этой страницы. Наверняка я написал их в приступе меланхолии, а может, был мертвецки пьян. Позднее мне захотелось зачеркнуть все это вступление, чересчур жеманное и вычурное. Подобные пассажи больше подходят какому-нибудь блудодею вроде Вольтера.
Однако, как вы сами можете убедиться, австрийская слониха, которой я диктую эти воспоминания, отказывается их вычеркнуть. Кажется, ей они пришлись по вкусу: их эпический тон, высокий стиль и ля-ля-ля. Merda. Или, как здесь говорят, Scheisse[3]. Кто осмелится спорить с тевтонкой, да еще и вооруженной пером. Щеки у нее такие пухлые и красные, что с ними не сравнится даже яблоко, соблазнившее Адама, зад размером с полковой барабан, и, само собой разумеется, я не могу диктовать ей по-каталански.