«ПЛЕННЫЙ СЦЕНАРИЙ»
Никто не уходит, просто ждет между строк…
ПРОЛОГ
1. Последняя ночь Анны Грей (1985 год, психиатрическая лечебница "Белый берег")
Потолок палаты №7 был испещрен трещинами, похожими на карту неизвестной страны. Анна Грей, привязанная к кровати кожаными ремнями, следила за их извилистыми линиями, пока санитар в углу перелистывал ее дневник.
"Опять эти бредни про оживающие книги," – хрипло усмехнулся он, показывая страницу медсестре. – "Пишет, будто персонажи из ее рукописи ходят по палате ночью."
Анна повернула голову. Ее губы, потрескавшиеся от нейролептиков, прошептали:
«Они здесь. В тенях под кроватью. В каплях воды на полу. В…»
Санитар шлепнул ее по лицу.
«Заткнись, писательница.»
Когда они ушли, гася свет, Анна увидела – трещина на потолке расширилась. Из нее сочилась черная субстанция, густая, как чернила. Она стекала по стене, образуя слова:
Ты не закончила историю. Мы придем за тобой.
В ту ночь дежурная медсестра слышала, как Анна разговаривала с кем-то на странном языке, напоминающем шелест страниц. А утром нашли пустую палату.
Привязанные ремни – разорваны изнутри.
Окно – закрыто наглухо.
На кровати – 13 страниц, исписанных почерком Анны…
…и одна, написанная чьей-то другой рукой:
«Виктор Ланской. 2003 год. Мост через Тихую реку. Мы начнем с аварии.»
2. Проклятая рукопись (2003 год, кабинет главного редактора "Гонца")*
Федор Крутовский стряхнул пепел с галстука, разглядывая пожелтевшие листы.
«Черновик "Последнего акта"? Но Ланской еще даже не начинал…»
Его пальцы дрогнули, когда он разглядел подпись в углу последней страницы:
«Анна Грей. 1985»
Дата стояла за 16 лет до сегодняшнего дня.
За окном редакции каркнула ворона.
Когда Федор поднял взгляд, на столе перед ним лежала новая страница, которой там не было секунду назад:
«Дорогой Федор,
Ты всегда редактировал нас слишком грубо.
Теперь мы отредактируем тебя.»
Дверь кабинета захлопнулась сама.
На следующее утро уборщица нашла:
– Пустой кабинет
– Очки Федора со следами зубов на дужках
– Чернильное пятно на стене, складывающееся в слово "Продолжение…"
3. Пробуждение (2023 год, машина на мосту)
Виктор Ланской резко дернул руль, когда женщина в белом бросилась под колеса его Volvo.
Удар.
Вращение.
Холодная вода, заливающая салон.
Перед тем как сознание покинуло его, он увидел:
– Руку, протянутую из темноты (человеческую? или из чернил?)
– Губы, шепчущие: «Наконец-то мы нашли тебя, автор»
– И последнюю мысль:
"Я же не дописал эту сцену…"
Тьма.
Тишина.
И где-то в глубине – звук печатной машинки, выбивающей новую главу.
ГЛАВА 1: ПРОБУЖДЕНИЕ В КЛЕТКЕ
Белый потолок с сетью трещин.
Виктор зажмурился от резкой боли, пронзившей висок, и снова открыл глаза. Трещины на потолке теперь напоминали контуры карты – какой-то незнакомой страны, где он оказался против воли.
"Наконец-то очнулись."
Голос. Женский, с хрипловатыми нотками, будто его годами коптили в сигаретном дыму. Виктор медленно повернул голову, ощущая, как позвонки скрипят, словно ржавые шестерёнки.
В кресле у кровати сидела она.
Анна.
Ей было около пятидесяти, может, чуть больше. Седые волосы, собранные в небрежный пучок, с выбивающимися прядями, будто она не смотрелась в зеркало уже несколько дней. Полное лицо с обвисшими щеками, но удивительно гладкой для её возраста кожей. И глаза – серо-голубые, водянистые, как у стареющей кошки.
На ней был выцветший синий халат с пятнами – то ли от еды, то ли от лекарств. Пуговица внизу оторвалась, обнажая мешковатые спортивные штаны.
"Вы…" Виктор попытался приподняться, но резкая боль в боку заставила его сдавленно кряхнуть. Только теперь он заметил – его правая рука прикована к кровати широким кожаным ремнём.
"Не дёргайтесь," – Анна тяжело поднялась с кресла, и Виктор уловил запах – лекарства, лавандового одеколона и чего-то затхлого, как страницы старых книг. – "Ребра срастаются, но медленно. В вашем возрасте…"
Её голос звучал странно – то ли с издевкой, то ли с неподдельной заботой.
"Где я? Что случилось?"
Анна хмыкнула и, ковыляя (она явно прихрамывала на левую ногу), подошла к тумбочке. Её движения были неуклюжими, будто тело не слушалось её.