Меня зовут Сафина Боцарис.
Я родилась в семье, которая состояла из четырех человек:
моя мама – Силена, а отец – Арчили, наши родители родом из Грузии. Там они поженились и решили перебраться в Россию до рождения детей, и их выбор пал на город Екатеринбург.
Ну и, конечно, мой брат, мой старший брат, его зовут Давид, после окончания школы его отправили учиться в другой регион, на тот момент мне было десять лет, когда наш наследник отправился учиться в Московский государственный медицинский университет имени И. М. Сеченова.
Мы жили хорошо, в достатке, наша семья владела большой частной клиникой, и вот, спустя десять лет обучения, мой брат прилетел домой, чтобы встать во главе нашей клиники.
В жизни всё было хорошо, но когда однажды наш отец не вернулся домой, всё резко изменилось в нашей жизни.
Его тело нашли в лесу в подвешенном состоянии. Мне никогда не верилось, что наш отец мог так поступить, я до последнего не верила, что он сам наложил на себя руки.
Наша мама полгода пролежала в психиатрической больнице, ей тяжело далась потеря отца.
Я поступила на два факультета сразу по ускоренной программе «Журналистика» и «Юриспруденция», учеба давалась мне поначалу тяжело, и через год у меня началась практика, вот тогда все началось.
Расследования, посещение архивов, новые знакомства, и я вышла на общение с теми самыми, кто был на том самом месте преступления и успел запечатлеть настоящие снимки. Как оказалось, на том самом месте было совершено их ровно шесть.
Как все было на самом деле, я узнала, но не стала говорить ни брату, ни маме, у некоторых журналистов были фотографии тел из морга. У всех, в том числе и моего отца, были гематомы в районе живота и грудной клетки. Единственное, чем отличались тела, это оставленными ножевыми ранениями.
У одного была глубокая рана на пятке от ножа, у другого – глубокие раны на кистях рук, а у моего отца была глубокая рана в районе грудной клетки.
И всё это они не написали в заключении, ни у одного из них!
Вот тогда я узнала всё сама о настоящей смерти моего отца и его настоящую причину смерти.
И с того дня я решила, что отомщу за отца и посажу всех, кто был причастен к этому.
Я рассказала обо всем Александру Акулову, моему другу по соседству, он был старше меня на семь лет и уже занимал должность прокурора. Выйдя к нему на практику, в ходе нашего разговора оказалось, он тоже был заинтересован этим делом, только вот в помощники для этого расследования взять никого подходящего не мог.
Акулову нужен был профессионал в этом деле, которому было не все равно на происходящее, который смело разберется, найдет несправедливость и беззаконие, найдет также нужную ему информацию, тот, кто сможет решить его проблемы и не отпустить ситуацию.
Он взял меня в помощники только из-за того, что знал, как я хорошо нахожу нужную нам обоим информацию. Я была у него в помощниках, выезжала с ним на выезды различных преступлений, после которых я долго отходила. И каждый раз не было ни одной зацепки, каждое преступление, на которое мы выезжали, было подстроено как самоубийство. Преступники перестали оставлять ножевые ранения на телах.
Все думали так и об отце, думали, что мужчина совершил суицид, но никто и думать не смел, что это все дело криминальной банды.
Другой прокурор, который вел эти дела, закрыл глаза на это. Шесть, шесть семей, возможно, и больше пострадали от этой преступной банды, но помочь им так никто и не смог.
Мы делали свою тайную работу, скрывая её ото всех. Помимо практики у Саши, я собирала материал, который спустя три месяца всех наших мучений и трудов, скажем так, я наконец-то собрала. Фотографии, записи адресов всех тайных складов, прослушка разговоров, в общем, вся нужная информация, которая была у меня на руках, была передана Саше. Мы с Акуловым были друг другу выгодны, так скажем. Я нужна была в качестве хорошего добытчика информации. А он мне. Мне нужны были его полномочия, которыми он владел, чтобы посадить их всех, я знала, что Сашу никто не сможет подкупить, поэтому и доверилась ему. Мы узнали, что это за банда. – Белуджи.