Привет, мама и папа,
Мне сложно подобрать слова. Даже сейчас, когда я пишу это письмо, руки дрожат. Вы же знаете, я никогда не была человеком, который умеет говорить о своих чувствах. Я всегда прятала их глубоко внутри, боялась, что меня не услышат, не поймут. И знаете, почему? Потому что в нашем доме было не принято говорить о боли. Все эти годы мы либо молчали, либо кричали. А что-то среднее – спокойный разговор, попытка понять друг друга – казалось недостижимой роскошью.
Кажется, я так и не научилась говорить. Но писать – легче. Может быть, потому что мне не нужно смотреть вам в глаза. Потому что я боюсь, что увижу там не понимание, а усталость. Вы устали друг от друга, я знаю. Я видела это каждый день в вашем взгляде. А ещё вы устали от меня. От этого «ребёнка», ради которого вы пытались держать семью, но только рвали друг друга ещё сильнее.
Мне трудно, даже невозможно объяснить, что я чувствовала тогда. Вы могли бы представить, как начинается день у ребёнка, который слышит с утра крики? Не просто разговоры на повышенных тонах, а ярость. Ваши голоса заполняли всё пространство, как будто стены становились ниже и душили меня. Я боялась просыпаться. И ещё больше боялась ложиться спать, потому что тогда оставалась наедине со своими мыслями. Молча, в темноте, я перебирала в голове каждый момент прошедшего дня, пытаясь найти ответ: кто виноват? Вы не давали мне этого ответа. Вы просто жили. Вернее, существовали рядом, но никак не вместе.
Когда вы перестали разговаривать совсем, стало ещё страшнее. Тишина – это не облегчение, как могло бы показаться. Она – как холодная пустота. Я помню, как мы жили в одном доме, как ели за одним столом, но избегали смотреть друг на друга. Вы не объясняли мне, почему так. Почему нельзя просто… уйти? Почему нельзя отпустить друг друга и жить так, как вам хочется? Ради чего это было? Ради кого? Ради меня? Простите, но если это так, то я не могу назвать вашу жертву благородной. Потому что вместо того, чтобы сохранить семью, вы разрушили её. И вместе с этим разрушили и меня.
Мне было больно. Я не знаю, понимаете ли вы, насколько. Когда ты маленький, весь мир – это твоя семья. Ты смотришь на родителей как на тех, кто защищает тебя от всего. Но как быть, если твои защитники сами становятся источником боли? Я помню, как плакала ночами, спрятавшись в своей комнате. Иногда мне казалось, что моё тело ломается от боли, что я не выдержу. Знаете, как это? Чувствовать, что ты трескаешься изнутри, но никто этого не видит? Никто не замечает, что тебя уже почти нет.