«На золотом крыльце сидели
Царь, царица, их сын Емеля,
Кот Васька, пёс Бамбл
и шёл серьёзный
У них разговор про хлеб и про звёзды.
Емельян пока в пути,
Вот-вот должен подойти.
Моя матушка, ой, матушка-царица!
От стреляет, от бомбит же в поясницу!
Как назло ещё головушка горит.
Что ж ни сыр я – в масле жить?
Ну? Что делать нам с Емелькой,
С этим горем, с Птолемейкой-пустомелькой?
Так тихоней твой сыночек и остался.
Хоть в один поход хоть раз собрался б!
Ни вороны не поймал, ни воробья.
Ни синицы – что там журавля!
Ни ружья, ни сабли, ни коня —
Ничего ему блаженному не надо.
Ни девицы, ни друзья!
Даже царская награда!
Днями с книгами сидит,
В небо филином глядит.
Сама, Селичка, я в трансе, как на дыбе!
Мож, поможет иностранец-доктор выжить?
Вот же доля, вот же долюшка-змея:
То ли горе – больше моря,
То ли радость – вся земля!
То целую подорожник,
Что на белом скакуне
Не сломал сыночек ножки
На проклятой на войне,
И в походах чёрной кошкой
Пули путь не пресекли!
То молюся на подсолнух:
Посадить б на корабли!..
Ведь живёт как бы в подвале,
Спит весь день, а ночь едва ли —
С распроклятою трубой
Прям на печке с глаз долой:
На свою на Шунь-гоp’y
Из-за тучек ждать луну!..
Мож, его – на корабли?
И послать на край земли?
Есть на свете это место —
Враз там вспомнит про невесту!
Говорят, там день – весь год,
Нет там звёзд, лишь хоровод
Солнце водит год за годом.
Что ж нам делать? Кто ж поможет?
Жизнь на кончике, а мы
С неба с мёдом ждём блины!..
Тс-с-с! Тс-с-с, матушка!.. К нам сам Емеля!
Вот же чудо в самом деле:
Солнце лампочкой горит,
А сыночек наш не спит!
Закусали тараканы?
Крокодилы? Крауссаны?
Быть не может! Не научное явленье:
Сразу вместе и луны, и солнышка затменье!
В звёздах я не Птолемейка,
Но предвижу, что Емелькина скамейка
Прогневила его так, что не мила.
В первый раз не спит средь бела дня!
Может, с'ыночку был сон
и кошмары запугали?
Может, вещий? Может, глазоньки его видали
Про судьбу, про счастье, а не разобрался?