Борис Вадимович Книжкин исповедовал простой жизненный принцип: если проблему можно проигнорировать, она, скорее всего, рассосется сама собой, как прошлогодний снег под весенним солнцем, которого, кстати, тоже никто не просил. Именно поэтому он с философским спокойствием взирал на то, как его тринадцатилетняя дочь Алиса в очередной раз пыталась сбалансировать на собственном носу увесистый том под названием «Тысяча и одна самая скучная лекция по теоретической магии». Артефакт – потому что эта дьявольская книга определённо была артефактом, хоть и маскировалась под невинное чтиво – достался им по наследству от троюродной бабушки Алисы, личности настолько эксцентричной, что даже говорящие коты обходили её дом по широкой дуге.
«Пап, а если я её уроню, мы попадём в лекцию про энтропию нелинейных заклинаний?» – спросила Аля, кося глазом на фолиант, который угрожающе покачивался.
«Если ты её уронюшь, Алюша, – Борис оторвался от газеты, которую безуспешно пытался прочесть уже минут сорок, – то мы, скорее всего, попадём в магазин за новым клеем для твоего носа. И прекрати уже с ней эквилибристикой заниматься, выглядит это, мягко говоря, вызывающе для законов гравитации».
Не успел он договорить, как книга, словно обидевшись на пренебрежение, вспыхнула нездоровым фиолетовым светом. Страницы её зашелестели с энтузиазмом осеннего листопада в эпицентре урагана, а иллюстрация на раскрытом развороте – до этого момента там был какой-то пресный пейзаж с овечками – вдруг сменилась на изображение густого леса и чьей-то красной шапочки, мелькающей меж деревьев.
«Ой!» – только и успела пискнуть Алиса.
«Да что ж ты будешь делать…» – начал было Борис, но его слова утонули в вихре, пахнущем хвоей, сырой землёй и чем-то неуловимо сказочным, как бабушкины пирожки, если бы бабушка была лесной феей с дипломом по ароматерапии.
Мир качнулся с грацией гружёного бегемота, сделавшего пируэт, и выплюнул их на зелёную поляну. Газета Бориса улетела куда-то вверх, вероятно, став подстилкой для какой-нибудь особенно привередливой белки.
Лес вокруг был таким… нарочито сказочным, что хотелось немедленно потребовать у режиссёра смету на декорации. Деревья стояли идеально ровными рядами, словно солдаты на параде очень зелёной армии. Солнце, пробиваясь сквозь листву, оставляло на траве такие чёткие и круглые пятна, будто кто-то специально навёл прожекторы. Воздух был густым и сладким, с нотками земляники и лёгким оттенком «что-то-сейчас-произойдёт». Погодка стояла – хоть на открытку печатай, из тех, что дарят дальним родственникам с подписью «У нас всё почти хорошо».
«Пап, смотри! – Алиса, уже оправившаяся от телепортации с ловкостью бывалого космодесантника, тыкала пальцем куда-то в чащу. – Кажется, у кого-то пикник!»
Из-за кустов, больше похожих на гигантские шапки из зеленого бархата, доносились звуки, меньше всего напоминающие мирное поглощение бутербродов. Слышался отчаянный визг, негодующее кряхтение и чьи-то деловитые, почти канцелярские выкрики.
«Ну вот, не успели прибыть, а уже в гуще событий, – проворчал Борис, отряхивая с пиджака (совершенно неуместного здесь, как фрак на пляже) прилипший лист размером с небольшую сковородку. – Никакого тебе плавного вхождения в сюжет».
Они осторожно двинулись на шум, который становился всё громче и определённо включал в себя слово «протокол».
Картина, открывшаяся им, заставила бы и видавшего виды сюрреалиста задуматься о смене профессии. Посреди поляны, отчаянно прижимая уши и подвывая баритоном обиженного ребёнка, сидел огромный серый Волк. Да, самый настоящий Волк, только вид у него был такой, словно его только что исключили из профсоюза злодеев за излишнюю мягкотелость. Перед ним, размахивая сачками размером с небольшие гамаки и толстенной папкой с бумагами, суетились трое гномов. Гномы были одеты в немыслимо яркую униформу цвета «бешеная канарейка встречает пожарную тревогу», а на их остроконечных колпаках красовалась аббревиатура «СкЭкНад».
«Гражданин Волк Сероволков Пушингтон Третий! – верещал самый главный гном, ростом Борису по колено, но с апломбом трёх генералов. – Именем Сказочного Экологического Надзора, вы арестованы за… э-э-э… – он заглянул в папку, – за несанкционированное нахождение в лесу в неустановленное время с выражением морды, не соответствующим утверждённому списку благостных выражений для диких животных!»