На улице было холодно. Он посмотрел в окно и нахмурился. Собственно, он прилетел в Баку только сегодня утром. Прилетел на несколько дней, чтобы навестить родных. В Москве вчера была достаточно теплая погода. И это несмотря на начало декабря. Говорили, что подобные аномальные зимы бывают раз в пятьдесят или в сто лет. А в Баку, где по логике должна была быть еще более теплая погода, была холодно и ближе к вечеру даже пошел мокрый снег, что было уже совсем некстати. Он закрыл жалюзи, задернул занавески. Огляделся. Собственно, этот трюк самовнушения он придумал для себя еще много лет назад. Создав две абсолютно идентичные квартиры в Москве и в Баку с одинаковой планировкой, одной и той же мебелью, техникой, ремонтом, даже обои и люстры закупались в одних и тех же магазинах. Книжные полки с такими знакомыми книгами. Постельное белье, кухонная посуда, даже полотенца, висевшие в обоих ванных комнатах. Только картины раньше выдавали разнообразие квартир, но он нашел хорошего художника и сделал копии своих картин в Москве и в Баку. Теперь обе квартиры выглядели как образцовые близнецы, одетые в одну и ту же одежду, причесанные и постриженные по одной и той же моде.
Дронго вернулся в свой кабинет. Странно, что здесь сегодня так холодно. Говорят, будто холодные массы вторглись через Турцию. Обычно в Баку погоду определяли циклоны и ветры с севера. И если в Москве было тепло, то и в Баку через несколько дней становилось теплее обычного, а если с севера шла холодная погода, то на Апшероне становилось прохладнее. Конечно с большими поправками на местную амплитуду температур, когда тридцать или сорок градусов тепла по Цельсию считались почти нормальной температурой, а близкая к нулю холодная погода была аномальной.
Он включил компьютер, просматривая последние новости. Взглянул на часы. Скоро должны выйти новости на одном из телевизионных каналов. Нужно будет включить телевизор. В этот момент позвонил телефон. Он недовольно посмотрел на аппарат – один из его мобильников. К счастью, это был не тот телефон, по которому звонили только очень близкие люди. Но и этот номер не должны были знать посторонние. В последнее время он довольно часто менял свои номера, однако этот был местным и его могли узнать. На всех своих аппаратах он убрал привычные мелодии, оставив только обычные телефонные звонки. Ему казалось неестественным, когда телефоны громко играли какие-то популярные мелодии. Вполне достаточно обычного телефонного звонка, считал Дронго. Оставалось быстро решать – стоит ли ему отвечать или нет. Он немного подумал и протянул руку.
– Я вас слушаю.
– Добрый вечер, – услышал он незнакомый мужской голос, – мне сказали, что я могу называть вас господином Дронго? Или вы предпочитаете другое обращение?
– Меня обычно так называют, – подтвердил он.
– Очень хорошо. Хотя мы узнали и ваше полное имя. С вами хочет переговорить господин Тагиев, – сообщил позвонивший.
– Подождите, – мрачно произнес Дронго, уже жалея, что ответил на этот звонок. – Сначала представьтесь сами, а потом сообщите, кто такой господин Тагиев. И кто это «мы»?
– Я сотрудник Кабинета министров, – сообщил позвонивший, – моя фамилия Мамедов, а господин Тагиев – это наш заведующий отделом. Джафар Алекскерович Тагиев. Он хочет с вами переговорить.
– Очень приятно. Осталось узнать, хочу ли я с ним разговаривать, – пошутил Дронго.
– Что? – не понял позвонивший. Ему и в голову не могло прийти, что кто-то может отказаться разговаривать с самим заведующим отделом Кабинета министров.
– Ничего. Соединяйте с вашим Тагиевым, – весело разрешил Дронго.
Он подумал, что давно отвык от подобных мелких церемониальных особенностей, которые так ценились на Востоке. Через минуту он услышал в трубке еще более солидный голос:
– Говорит Тагиев. Скажите, как мне к вам обращаться?
Имя Дронго их очевидно нервировало. Несолидно заведующему отделом Кабинета министров звонить человеку с такой птичьей кличкой. Нужно представляться по всей форме. По имени и отчеству.
– Меня обычно называют Дронго, – повторил он, – но если вам так будет удобнее, можете обращаться ко мне по фамилии. Вы ведь ее наверняка знаете.