Везим на планете Косилий в четыреста двадцать пятом приме по-новому – две тысячи четыреста шестьдесят втором году по-старому Земному – выдался особенно холодным, поэтому следовавшие в сторону Пуйтурийской системы планопоезда, в которых часто путешествовали Северцовы, в основном были заполнены транзитниками и бизнесменами. Все выглядело так, как будто большинство любителей путешествовать враз решили подождать более благоприятных климатических условий на одном из лучших туристических центров Майтурийской системы и предпочли отправиться в другие места. Собравшиеся же в этом планопоезде негласно разделились на тех, кто предвкушал встречу в планопорте Косилия, и тех, кто собирался пересесть в космопоезд, чтобы прыгнуть с ним через бездну между двумя звездными системами.
В новеньких синих джинсах и светло-бежевом кашемурзовом джемпере Таня Северцова стояла у большого панорамного окна центрального вагона планопоезда. Неспешно любуясь видами, которые открывались ей отсюда, она переглядывалась с высоким, поджарым парнем в белой футболке, аккуратно заправленной в графитовые брюки. Вдали показался сирванский маротуберанец. Явление для здешних мест нередкое, но довольно занятное – оно мигом перетянуло на себя всеобщее внимание, и тихий галдеж, стоявший в вагоне, немедля сник. Прильнув лбом к окну, Таня буквально впилась глазами в пестрые искры, которые вылетали из-под его колец. Незнакомец в белой футболке молниеносно последовал ее примеру. Он с детства любил маротуберанцев – его комната была наполнена разного вида и размера предметами с их изображениями, к которым он не позволял прикасаться даже родителям, а потому самолично стряхивал с них пыль. Никому из присутствующих в этом планопоезде даже в голову бы не пришло, что это тот самый парень, который, будучи ребенком, получил первый звездный грант на изучение маротуберанцев и познал за свой труд признание научного сообщества двух звездных систем.
Как только рельефные фаристы сирванского маротуберанца умчались прочь, незнакомец придвинулся к девушке и заговорил.
– Привет, – пронеслось сквозь легкую улыбку от него. – Меня зовут Филипп Вандышев.
– Привет, – вылетело на ее выдохе. – Татьяна Северцова.
– Правда красиво? – поинтересовался он, отметив про себя, что незнакомка похожа на яркую белокурую комету, от которой трудно отвести глаз.
– Правда, – щеки Тани слегка порозовели.
– Возвращаюсь из поощрительного отпуска с Пуйтурана на Фантурин, чтобы продолжить службу, – Филипп постарался уместить всю необходимую информацию в одном предложении.
Глаза белокурой кометы участливо блеснули, полуулыбка загорелась на девичьем лице.
– А я на Косилий к бабушке, – поведала она.
– Танюш, пойдем ужинать, – раздался голос мамы за спиной. – Там уже накрыли.
Филипп имел вид скромного и спокойного юноши, но было видно, что его изумрудные галактические искры в глазах сводили с ума многих. Его облик был словно списан со скульптур Древней Греции.
– Я сейчас, – коротко бросила Таня в ответ. – Ты иди. Я следом.
Осознав, что другой возможности может не представиться, молодой человек заерзал и достал из кармана свой фон. Легкий румянец стыдливо раскрасил его щеки.
– Можно я тебе напишу?
– Конечно, – кивнула девушка и начала диктовать цифры.
Филипп бережно остановил ее жестом.
– Мне нужен адрес.
– А может лучше номерами обменяться? – не поняла его Таня.
– Я бы с радостью, но обычный фон на границе не ловит, – сконфузился новый знакомый и скользнул рукой по своим темно-русым волосам. – Звонить и писать с него не получится.
– А, – спохватилась девушка, – это же на границе.
Время поджимало. Таня любила своих родителей и ей не нравилось томить их ожиданием особенно во время совместного отпуска, который они вместе планировали и ждали. А потому, буквально выхватив из рук нового знакомого связующий инструмент, она быстро набросала свой адрес и почти молниеносно вернула обратно. Молодой человек слегка опешил, затем благодарно растянул губы в более широкой улыбке.