Освобожденный Иерусалим

Пою борьбу святую и борца,

Исторгшего из плена Гроб Господень.

И мужество, и храбрость, и терпенье

Явил он в славных подвигах своих.

Напрасно на него и Ад кромешный,

И Азия, и Африка восстали:

Хранимый Небом, под святые стяги

Собрал он вновь рассеянных собратьев.

О Муза! Ты, что лавром преходящим

Себя не величаешь, но живешь

Среди небесных клиров на Олимпе,

Венчанная бессмертными звездами,

Зажги, о Муза! творческое пламя

В моей груди; прости меня, коль правду

Украшу я цветами и в стихах

К твоим еще свои прибавлю чары.

Ты знаешь, как спешат упиться люди

Парнасской ложью; знаешь ты, как правда,

Прикрытая поэзией, способна

Повелевать мятежными сердцами.

Так подслащаем мы края посуды

С лекарством для недужного ребенка;

Обманутый, целительную горечь

Глотает он и остается жив.

О мой оплот, Альфонс великодушный!

О ты, что спас мой челн полуразбитый

От тайных скал стихии разъяренной,

С улыбкою склони свой слух к стихам,

Тебе среди напасти посвященным.

Предвидя жребий твой, быть может, Муза

Воспеть твои деяния дерзнет

И повторит лишь то, что здесь воспето.

Да, если христианские народы

Когда-нибудь в одну семью сплотятся

И дружной ратью двинутся вторично

Отнять у мусульманина добычу,

Да во главе той рати станешь ты

И поплывут все флаги за тобою;

Готфрида состязатель, удостой

Меня послушать и готовься к битвам.

Пять раз уж солнце путь свой пробежало

С поры, когда подвижнический пыл

Увлек Христовых воинов к Востоку.

Никея уступила их отваге:

Искусно овладев Антиохией,

Они ее от персов отстояли.

В Тортозе захватила их зима,

И там весны пришлось им дожидаться.

К концу уж приближалась непогода,

Сковавшая воителей ретивость,

Когда с престола, выше звезд настолько ж,

Насколько звезды выше преисподней,

Предвечный опустил Свой взор к земле;

В единый миг единым взглядом обнял

Он мир земной во всем его пространстве

Со всеми в нем живыми существами.

Все перед Ним; и Сирию Он видит,

И видит государей христианских.

Проникновенным взором отличает

Меж них благочестивого Готфрида,

Пылающего рвением Солим

Освободить от гнета нечестивых.

И славою, и властью, и богатством —

Всем пренебрег он для высокой цели.

Честолюбивый Балдуин стремится

Всем существом к величию земному.

Танкред, добыча гибельной любви,

Разочарован в жизни. Боэмунд

Престол в Антиохии утверждает,

Законы вводит, создает искусства

И приобщает подданных своих

К святым основам нравов беспорочных.

Весь в это погруженный, он уж явно

Не думает о подвигах иных.

Мятежный дух Ринальда, негодуя

На вынужденный мир, войне шлет вызов.

К сокровищам и власти равнодушный,

Лишь бранной славы жаждет он безмерно.

Чарует Гвельф и слух его, и сердце

Рассказами о подвигах старинных.

Душевные изведав тайники

Всех названных и прочих государей,

Зовет Владыка мира Гавриила,

Второго из архангелов Своих.

Посредник между небом и землею,

Глашатай благодати, Гавриил

Вещает Божью волю человеку

И от него мольбу возносит Богу.

«Лети и от Меня спроси Готфрида:

Когда ж конец бездействию настанет?

Когда ж Солим избавится от гнета?

Пускай военачальников, скажи,

Тотчас же созовет и поторопит.

Он будет их главою и вождем.

Кто избран Мной, тот ими будет избран,

Сегодня равный им, но скоро – выше».

Господь сказал, и верный Гавриил

Воздушные уж принял очертанья

И видимость невидимому придал.

Он в образ человеческий облекся,

Но полон взор величием небесным.

По возрасту и отрок он, как будто,

И юноша. Блестящие лучи

Над светлыми его кудрями реют.

Белеет за плечами пара легких

Усталости не ведающих крыльев.

Концы их ярким золотом горят.

Высоко над землей и над морями

Парит на них он против туч и ветра,

Покинув небеса, пределы мира

Он пересек уже и на мгновенье

Недвижно повисает над Ливаном.

И вот он устремляется к Тортозе.

Широко распахнул Восток свои

Ворота перед солнцем; частью круга

Оно еще казалось под водою.

Готфрид успел уж помолиться Богу,

Как вдруг, плывя по небу вместе с солнцем,

Но с блеском дня победно соревнуя,

Является ему посол небесный.

«Пора, Готфрид, зачем еще ты медлишь?

Дай клич военачальникам, за лень

Их пожури; по Божьему избранью

Они тебя главой своим признают.

Так повелел Господь. Какое рвенье

Должно в тебе и войске разгореться!»