– Значит, ты правда хочешь сказать, что меня любишь? Больше всего на свете?
Вероника по-кошачьи потянулась, откинувшись на спинку кресла. Дрова в камине задорно стрельнули, по достоинству оценив сквозящую в ее словах ироничность.
– Тебе доказать? – Георг изобразил хищную улыбку. – Хочешь?
– Хочу, докажи. Заставь поверить, что любишь меня одну. Докажи, что ради меня готов забыть весь мир.
Ее ресницы – трепетные, словно крыло стрекозы, застыли неподвижно.
– Мне и доказывать не надо, я и так давно позабыл кучу прежних знакомых. Всех, кто тебе хоть чем-то не нравился.
– Ну что ты, родной, – она игриво повела плечиком. – Отказаться от пары-тройки знакомых мало. А вот откажешься ли ты от родителей, от родной сестры, от своих самых близких друзей, от религии?
– От последнего не придется, – хмыкнул он. – Я и так не церковник.
Вероника освободилась из мягких объятий кресла и подошла к окну. Сосредоточенно посмотрела на зимнее вечернее небо.
Смешной он. «Не церковник»… Кто нынче таким похвастает?
– Ничего, найдем то, от чего придется. Например, перестать раскланиваться с прохожими на улице, кокетничать с фрейлинами (ах полно, я прекрасно осведомлена, как ты с ними воркуешь), болтать о погоде с торговцами на базаре… Возненавидь их всех! Ради меня одной. Готов на такое?
Георг не поверил ушам. Это говорит Вероника?! Всегда сверх этикета обходительная со всеми, душа любого общества, в какое ни попадет? Вероника, за которой отродясь не водилось привычки лукавить?
– Недурная шутка, давай попробуем. Я даже думаю…
– Нет, мой дорогой. Нисколько не шутка. Еще совсем немного, и мы поженимся. И я бы не хотела задаваться изо дня в день вопросом, с кем мне придется сегодня тебя делить. Я желаю иметь тебя всего, целиком. Уж я-то готова посвятить себя без остатка.
– Перестань… Ведь ты несерьезно?
– Отнюдь, это ты несерьезен. – Вероника встала вполоборота к вечернему небу, и в ее голубых глазах полыхнул далекий холод звезд.
Георг окончательно опешил. С одной стороны, столь много ли она просила? Не раскланиваться с прохожими – чепуха! Подумаешь, великое дело: прослывет Младший советник этаким нелюдимом-мизантропом. Нынче при дворе и так сплошь эксцентрики. Если сам его светлость Эдуард личность весьма одиозная, чего ожидать от доверенных слуг. А фрейлины, – радости полюбезничать лишний раз он в любом случае лишится очень скоро. Сего от молодоженов потребует любой кодекс. Друзья? Сестра? Родные? Да положи их всех на левую чашу, а правую оставь для Вероники – правая перевесит без рассуждений.
Девушка склонила головку набок, ожидая ответа. И Георг почувствовал, что сдается. Чем бы то ему ни грозило. Вероника желает проверки чувств? Он докажет, что его чувства правдивы.
– Но каким образом ты определишь, выполнил я условие или нет?
– Предоставь мне найти возможность проверки, все ли ты сделал так, как я хочу.
Она одарила его своим неповторимым, особенным взглядом, и он понял: отсчет уже пошел…