Этот день Тихореченск запомнил надолго. И годы спустя жители города нет-нет да и помянут те достопамятные события. Но начнем по порядку.
В августе темнеет быстро. Часов в десять городок уже окутала теплая летняя ночь. С реки подул освежающий ветерок. Жара сменилась относительной прохладой. В столь позднее время город обычно спит, но была суббота, а значит, выходной. К тому же лето кончалось, и жаль было терять ни с чем не сравнимое время. Поэтому, несмотря на темень (а освещение Тихореченска оставляло желать лучшего), улицы были полны народа.
Молодежь дефилировала у автовокзала. Переносные магнитофоны сладко пели или, наоборот, рычали. Люди постарше сидели на скамейках возле своих домов, перемывали косточки соседям или просто любовались августовским звездопадом.
Примерно в это же время по главной улице, избегая освещенных участков, крались две личности. При нормальном дневном освещении эти личности опознал бы любой тихореченец. Именно любой, поскольку в «таблице популярности» они шли после первого секретаря горкома партии Караваева и городского дурачка Ионьки.
Про Губана неизвестным автором были сложены даже стихи. (Они украшали одну из стен КПЗ местного горотдела милиции.)
Стихи были следующие:
Если ты носишь в кармане стакан —
Ты не мужчина, ты Витя Губан!
Характеристика, в общем-то, исчерпывающая. К ней стоит добавить, что, несмотря на свой высоченный рост и здоровые кулаки, Витя Губан был парень незлобивый, дрался редко и в самой агрессивной компании сохранял присутствие духа.
Вторым в этой подозрительной парочке был Комар: мужчина неопределенного возраста, маленький, сухой, жилистый и злой. В противоположность Губану он участвовал почти в любой разборке, происходившей в Тихореченске. Его визгливый, истеричный тенорок слышался везде, где пахло дракой. Комар бывал нередко бит, однако это никак не отражалось на его характере и привычках.
– Давай, детина, поторапливайся! – шипел Комар своему напарнику.
– Куда мы все-таки идем? – тоже шепотом, но в другой тональности спрашивал Витя.
– За мной, чудило, нас ждут миллионы!
И Витя покорно плелся следом.
Тут надо добавить, что последним из многочисленных мест работы Комара была Тихореченская психиатрическая лечебница, где он выполнял обязанности санитара.
Наконец странная пара приблизилась к так называемому Дядьковскому дому. Строение это некогда принадлежало купеческому семейству Дядьковых. Затерялся след купцов, а название так и осталось. Солидный трехэтажный дом из красного кирпича был выстроен на века. На первом этаже располагался единственный городской ресторан, на втором и третьем – многочисленные городские конторы и службы.
«В ресторан, что ли, ведет? – размышлял Губан. – Нет, не похоже, за Комаром такого не водится, к тому же там сегодня свадьбу играют. Начальник милиции дочь замуж выдает».
Витя прислушался к пьяному гомону, вырывавшемуся из распахнутых окон ресторана. Подгулявшие гости выясняли отношения на крыльце. Комар тоже приостановился и, толкнув в бок приятеля, заявил:
– Скоро мы тоже здесь гулять будем, да не день – неделю, месяц!..
«Он что, рехнулся? – подивился Губан. – Набрался заразы в своем дурдоме, вот и несет всякую бодягу». Но приятель уже тащил его дальше.
Они обошли фасад здания и оказались с его тыльной стороны.
В доме было три подъезда. Комар подошел к среднему и легонько подергал дверь. Она была заперта на висячий замок.
Только сейчас Губан заметил, что приятель сжимает в руке небольшой продолговатый предмет. Он присмотрелся и при тусклом свете подъездной лампочки обнаружил, что это монтировка.
«На кражу пошел!» – поразился Губан и шарахнулся в сторону. Но Комар цепко схватил кореша за рукав.
– Стой, придурок! – зашипел он.
– Под статью не пойду, – также шепотом отвечал Губан.
– Какая статья… все чисто, а сбежишь – прикончу как суку!
Витя немного подумал и остался.
Убедившись, что бунт подавлен, Комар зацепил монтировкой замок и резко дернул. С одного рывка петли выскочили из трухлявого дерева.
– Пойдем! – приказал взломщик своему нерешительному товарищу. Тот нехотя поплелся следом.