Nomad. Тайна подземного города (Часть 1)

Раскалённый воздух дрожал над выжженной землёй, искажая очертания далёких скал. Солнце, беспощадное и слепящее, выжигало всё живое, превращая пустыню в безжизненный ад. Номад, сгорбившись над ревущим байком, упрямо двигался вперёд. Двигатель, надсадно кашляя, плевался чёрным дымом, но продолжал тянуть – верный конь, единственное, что осталось у Номада от прошлой жизни. Ветер, обжигающий кожу, трепал его запылённую бандану, а солнце безжалостно било в глаза, заставляя щуриться. Он вглядывался в горизонт, выискивая взглядом хоть что-то – тень, движение, признак укрытия. Пустота. Только песок, камни и бесконечное небо. Номад чувствовал, как пересыхает в горле, как липкий пот стекает по спине. Он облизнул потрескавшиеся губы, мечтая о глотке воды. *Чёрт бы побрал эту жару… Даже зомби, и те, похоже, попрятались.* Внезапно его ноздри уловили слабый, едва различимый запах – смесь жжёной резины и машинного масла. Знакомый, почти родной запах, который в этой мёртвой пустыне казался чудом. Номад напрягся. Опыт, выкованный годами скитаний по выжженному миру, подсказывал: любой аномальный запах – это либо шанс, либо ловушка. И чаще всего – второе.

Номад заглушил двигатель на вершине песчаного бархана. Байк, тяжело вздохнув, замер. Тишина, оглушительная после рёва мотора, резанула по ушам. Номад осторожно слез с байка, похлопал его по баку, словно подбадривая верного друга. Достал из-за спины снайперскую винтовку – старую, потрёпанную, но надёжную, как швейцарские часы. Приклад, испещрённый царапинами и вмятинами, помнил тепло его рук ещё с тех времён, когда мир не сошёл с ума. Он лёг на живот, прижался щекой к прикладу, и, словно слившись с винтовкой в одно целое, приник к оптическому прицелу. Мутное марево, поднимавшееся от раскалённого песка, искажало картинку. Номад медленно водил стволом, изучая горизонт. Его острый взгляд, натренированный годами выживания, цеплялся за каждую деталь, за каждую тень. *Спокойно, старик. Глаза ещё не подводят.* И вот, наконец, – движение. Далеко, на самой границе видимости, поднимались столбы пыли. Несколько машин, словно взбесившиеся жуки, неслись по пустыне, оставляя за собой шлейфы песка.

Номад сфокусировал прицел. Пыль и расстояние мешали разглядеть детали, но он смог оценить ситуацию. Машины – сборная солянка: довоенные пикапы, потерявшие былой лоск, соседствовали с самодельными багги, ощетинившимися шипами и кустарно приваренными листами металла. Никаких флагов, никаких знаков отличия. *Просто бродяги? Рейдеры? Вряд ли…* Слишком уж целенаправленно они двигались. Обычно рейдеры рыскали по пустыне хаотично, выискивая лёгкую добычу. А эти… эти словно знали, куда едут. И это настораживало. Номад провёл рукой по щетине, размышляя. Чутьё, которое не раз спасало ему жизнь, подсказывало: это не просто банда мародёров. Это что-то… другое. Что-то, что может стоить ему жизни. Или, наоборот, дать шанс выбраться из этой проклятой пустыни. *Чёрт возьми, а ведь интересно…*

Машины приближались к скалистому массиву, который Номад всегда обходил стороной. Высокие, изрезанные ветром и временем скалы казались неприступной крепостью. Номад и раньше замечал их, но никогда не приближался – слишком уж неудобное место, да и поживиться там нечем. И вот теперь он с изумлением наблюдал, как машины, не сбавляя скорости, словно призраки, въезжают… прямо в скалу. Прямо в сплошную каменную стену! Пыль, поднятая колёсами, медленно оседала, открывая взгляду… ничего. Ни проёма, ни пещеры, ни даже трещины. Только монолитная серая стена. Номад почувствовал, как по спине пробежал холодок. Адреналин ударил в голову, смешиваясь с острым приступом любопытства. *Что за чертовщина? Куда они делись?* Он даже выругался вслух, не в силах сдержать эмоции. То, что он только что увидел, противоречило всему его опыту, всем законам логики.

Номад спрыгнул с байка, даже не потрудившись поставить его на подножку – адреналин гнал вперёд, заглушая голос разума. Он завёл двигатель, и байк, взревев, послушно тронулся с места. Номад осторожно спустился с дюны, стараясь не поднимать много пыли. Он понимал, что рискует. Если его заметят, то, скорее всего, встретят не хлебом-солью, а свинцом. Но риск был оправдан. Он *должен* узнать, что скрывается за этой скалой. Возможно, это его единственный шанс. Шанс вырваться из этого бесконечного круга выживания. Шанс найти… что-то. Или кого-то. *Цири…* Мелькнула мысль, болезненным уколом отозвавшаяся в груди. Он сжал зубы, отгоняя воспоминания. Не время. Сейчас главное – выжить. И узнать правду.