Июльское солнце заливало город густым золотым светом, словно медом растекалось по крышам домов, отражаясь в стеклах автомобилей и витрин. Ветер приносил теплый запах цветущих лип и свежескошенной травы из скверов, где щебетали птицы и лениво гудели шмели. Люди ходили медленнее обычного, прикрываясь широкими шляпами и солнечными очками, спасаясь от зноя, который, казалось, заполнил собой весь воздух.
Анна стояла перед входом в нотариальную контору, стараясь не обращать внимания на капельки пота, предательски выступившие у линии роста волос. Сегодня она выбрала строгий, но легкий костюм – синий жакет и брюки из тонкой ткани, которые подчеркивали ее высокий рост и хрупкую талию. На ногах – лакированные лодочки телесного цвета, на запястье поблескивали тонкие золотые часы. Волосы цвета темного шоколада она собрала в аккуратный пучок, открыв изящную линию шеи и чуть загорелую кожу. Легкий макияж подчеркивал карие глаза, в которых сегодня мерцала усталость и тревога.
Она пришла сюда с легкой, почти суеверной надеждой, что все обойдется. Но в глубине души понимала: дела, связанные с наследством, никогда не проходят спокойно.
– Анна Лазарева? – позвал секретарь из приоткрытой двери. – Можете пройти.
Анна глубоко вдохнула, стараясь собраться, и шагнула в прохладу просторного кабинета.
За массивным дубовым столом сидел нотариус – высокий мужчина лет пятидесяти, в безупречно выглаженной рубашке и строгом галстуке. Он сдвинул очки на кончик носа и внимательно посмотрел на Анну поверх стекол.
На столе перед ним лежала пухлая папка с надписью: «Завещание Николая Петровича Лазарева».
– Примите соболезнования, Анна Николаевна, – сказал нотариус официальным, но мягким голосом. – Ваш дед оставил вам в наследство особняк и внушительную сумму денег.
Анна кивнула, с трудом сдерживая ком в горле. Дед был для нее всей семьей. Строгий, иногда чересчур прямолинейный, но единственный человек, который всегда верил в нее.
– Однако, – продолжил нотариус и открыл папку, – в завещании есть одно условие.
Анна нахмурилась, прищурив глаза:
– Какое условие?
Нотариус перелистнул пару страниц и остановился:
– Чтобы вступить в наследство, вы должны выйти замуж не позднее, чем через три месяца со дня оглашения завещания. В противном случае все имущество перейдет благотворительному фонду, который указал ваш дед.
Анна на мгновение перестала дышать. Мир вокруг будто сжался в одну точку. Солнце за окном все так же ярко играло на листве, но в кабинете стало душно.
– Три месяца? – выдохнула она. – Это какая-то ошибка.
– Нет, Анна Николаевна. Все верно с юридической точки зрения, – нотариус с сожалением развел руками.
Анна медленно поднялась со стула. Сердце стучало так, что она чувствовала его в горле. Перед глазами промелькнул особняк: залитые светом комнаты, резные перила лестницы, аромат сирени в весеннем саду. Отдать все это чужим людям? Никогда.
Она выпрямила спину. В ее карих глазах мелькнул решительный огонек.
– Спасибо, – сказала Анна тихо. – Я все поняла.
На улице ее окатило жарой, словно горячей волной. Липы шумели над тротуарами, солнечные зайчики прыгали по стенам домов. Анна шла быстро, высоко подняв голову, и уже в уме выстраивала безумный, но единственно возможный план. У нее было три месяца, чтобы найти мужа. Пусть даже – фиктивного.
Игра только начиналась.
Вечернее солнце клонилось к закату, окрашивая небо в мягкие персиково-розовые тона. Воздух все еще оставался теплым, но не таким душным, как днем. Легкий ветерок шуршал листьями деревьев и приносил запах свежесваренного кофе и ванили от ближайшей кофейни.
Анна сидела за столиком на уютной веранде маленького кафе в центре города. Перед ней остывал капучино, но она даже не прикасалась к чашке, лишь водила пальцем по ободку фарфора.
Рядом расположилась Лиза – ее лучшая подруга со времен института, девушка с заразительным смехом и золотистыми волосами, которые сейчас были собраны в высокий хвост. Лиза бодро жевала трубочку мороженого и смотрела на Анну с таким видом, будто готова была спасать мир.
– Так… – протянула Лиза, вытерев губы бумажной салфеткой. – Повтори еще раз, но медленно. Может, тогда мне перестанет казаться, что ты только что вернулась со съемок какой-то безумной мелодрамы.