Она коснулась ладонью своей упругой обнажённой груди. Почему на ней нет ночной рубашки? – эта мысль на мгновение мелькнула в её юной головке. Она открыла глаза. Туманная пелена.
Её бёдра ритмично поднимались и опускались на что-то очень мягкое и шелковистое. Что-то горячее было внутри неё, и по всему телу разливалась истома. Блаженство становилось нестерпимым до боли, хотелось стонать от наслаждения.
Внезапно пелена рассеялась, и она увидела над собой возбуждённое лицо своего отца. Резким движением он вынул из её лона огромный член.
Между ног стекала липкая слизь. В одно мгновение она ощутила, что от отвращения и мерзости превращается в дикую кошку. Она рычала, она царапала его ставшее ненавистным лицо.
– Надя! Это не то, что ты думаешь! Я всё объясню!
Ты поймёшь и простишь!
Она не слушала его. Сознание постепенно прояснялось. Теперь она видела, что находится в спальне отца. На стене его коллекция кинжалов. Она выхватила из ножен самый большой. Безумная ненависть удесятерила её силы, когда она размахнулась для нанесения смертельного удара.
Кинжал вошёл прямо в сердце.
Она не стала проверять, жив он или нет. У неё было одно желание – смыть с себя эту грязь. Как назло на десять дней отключили горячую воду. Она согрела чайник, отнесла его в ванную, наполнила таз.
Открыла кран холодной воды. Вот чёрт! И холодную отключили! Надя обмакнула в тазу полотенце и, обжигая руки, смыла, как могла следы крови и спермы. Оделась и позвонила в полицию.
– Приезжайте! Я убила своего отца.
Факт изнасилования был подтверждён. Наде определили самое мягкое наказание в соответствии со статьёй УК об убийстве, совершённом в состоянии аффекта. Её приговорили к двум годам исправительных работ. Огласки, благодаря стараниям семейного адвоката Виктора Петровича, удалось избежать. Заседание суда было закрытым.
Никто не был заинтересован в том, чтобы СМИ узнали о преступлении, совершённом известным физиологом, начальником отдела солидного НИИ.
Надя осталась одна в их большой квартире в сталинском доме. Мать её умерла год назад – инфаркт. Это была невосполнимая утрата. Но теперь Надя благодарила Бога за то, что её любимая мама не узнает, с каким монстром прожила всю отведённую ей жизнь.
Надя работала озеленителем. Часто в наклонку. И однажды почувствовала, что не может выпрямиться, в глазах потемнело. Эти головокружения случались с ней с 13-и летнего возраста в связи с перебоями в месячных. И сейчас задержка… А вдруг… вдруг она беременна?!
Подозрения подтвердились. Надя настаивала на аборте. Она и слышать не хотела о том, что будет вынашивать и рожать этот плод греха. Он будет служить ей постоянным напоминанием о том, что она всеми силами старалась забыть.
– Девочка, скажи честно, с какого возраста ты ведёшь половую жизнь? – спросила врач-гинеколог.
– У меня никогда не было близости с мужчиной, если не считать…
– Зачем ты обманываешь меня? Этот аборт будет далеко не первым. Ты вообще можешь стать бесплодной.
Надя внезапно стала бледной, как полотно.
– Что с тобой? Тебе плохо?
Нет, она не может рассказать доктору о том открытии, которое сделала только сейчас. Она не может рассказать об этом никому. Ей придётся остаться наедине со своими мыслями.
– Я подумаю, – с трудом ворочая язык, произнесла Надя.
– Вот, и умница! Ты сможешь подать в суд ходатайство об отсрочке наказания со дня предоставления отпуска по беременности и родам.
– Доктор, а Вы уверены в том, что это не первая беременность?
– Абсолютно! У тебя матка изношенная как у многодетной матери.
Вечером, сидя в кресле, Надя представила весь тот ужас, который на протяжении шести лет происходил в их благополучной семье. И отец, и мать гордились дочерью-отличницей, уважающей и любящей своих родителей. Материально они были обеспечены.
Дача, машина, домработница. У матери чудом сохранились фамильные драгоценности. По её словам, их стоимость была такова, что Надя при любых обстоятельствах сможет безбедно прожить всю жизнь. Но в дочери мать воспитывала скромность и чувство сострадания к ближнему.
Единственной проблемой была странная Надина болезнь по женской части, вызванная якобы гормональными нарушениями. Раз в год, а то и чаще у неё случались перебои с месячными, обмороки, сильная слабость. Отец отвозил её в больницу, откуда через неделю – две она возвращалась домой, находясь в полном здравии.