И как, спрашивается, эти ищейки на меня вышли, если никаких следов на теле капитана Ляхова не было? Лично проверял. Уж кому, как не некроманту знать, что происходит с плотью после обращения в нежить.
Будь здесь опытный следопыт, разбирающийся в тёмном искусстве, может он и разгадал бы чьих это рук дело, но такое совпадение маловероятно. Тем более, в некромантии меня никто не обвинял.
И ещё один момент. Если жандармы успели оцепить здание, следовательно им было известно, что я приду. Откуда, спрашивается? Из всех моих, о поездке в Клуб знали только четыре человека, плюс Надя, а ну ещё и Казанцев, но он косвенно, я предполагаю.
Мог ли он заманить меня к себе, сымитировав нападение бандитов, чтобы втюхать историю про того же Зимина? Вряд ли. Слишком сложная схема, чтобы сработать так идеально. У барона погибло много его людей. Да он вообще практически разорён! Такая себе жертва ради поимки безвестного сироты-графа.
Значит, это всё-таки сам Зимин. Узнать бы от чьего имени он действует и каким будет следующий шаг.
В версию, что лик убийцы отпечатывается в глазах жертвы, я не верю, но знаю, что особо ретивые средневековые экзекуторы часто использовали этот миф в своей работе. Безграмотный народ легко внимал подобным небылицам, особенно если преподносить их под нужным соусом.
И власть имущие закрывали на это глаза, а потом такие вот «улики» становились неотъемлемой частью правосудия.
Но сейчас не средневековье, а я не в тёмных казематах какого-нибудь задрипанного замка на краю империи. Хотя, что-то схожее с той камерой, в которую меня бросили, у него всё же есть.
Холодный выщербленный пол. Маленькое решëтчатое окно под потолком. Тяжёлая дверь. И ведро с мочой, которое, судя по запаху, отсюда никогда не выносили. В общем, личные покои некроманта, три на три метра.
А ещё здесь сильно несло некротикой. Старой. Возможно эти стены несут в себе память о таких же тёмных временах, что меня когда-то окружали.
Хорошая попытка, но тот, кто это организовал, не учëл одного – я не предыдущий Гриша, которого можно было всем этим запугать. Так что, игра только начинается.
Я сел в противоположном от входа углу и принялся ждать.
Рано или поздно, дверь напротив меня откроется.
***
– Отец! Слава Единой, ты вернулся! Я не могла до тебя дозвониться!
Граф Тимирязев едва успел переступить порог собственного дома, как к нему сразу же бросилась взволнованная девушка, которую прислуга за глаза называла «граф в юбке», а всё потому, что эта двадцатилетняя особа ничуть не уступала своему отцу в жёсткости характера и отчаянности принимаемых ею решений.
Однако, в этот раз девушка была взволнована, и все, кто обеспечивал в этом просторном двухэтажном особняке благополучие и уют, испытывали некоторое недоумение.
– Меня не было пять часов, Мариша. Что за спешность? – Алексей Владимирович перехватил пытавшиеся обнять его руки дочери и нежно поцеловал их. – Дай хотя бы раздеться.
Девушка смиренно отступила на шаг, чтобы отец смог без стеснений скинуть пальто, но дольше двух секунд не продержалась.
– Да быстрее же, папа! Он и так там уже шесть часов!
Граф удивленно уставился на дочь. Ему показалось, или она и в самом деле притопнула ногой.
– Так! Что за эмоции? Наследнице рода Тимирязевых не подобает так…
– Да плевать на всё! Пока мы тут распеваем дифирамбы перед прислугой, человека наверное уже убили!
– Ха! Тогда куда торопиться?! – увидев, что шутку дочь не оценила, граф посерьезнел и, повернувшись к притаившемуся у входа управляющему, произнёс. – Елисей! Распорядись, чтобы ужин подали в кабинет. Иначе моя дочь тут камня на камне не оставит.
– Да, ваша светлость. Сию минуту.
Граф прошёл в просторную, обставленную в стиле Викторианской Англии, комнату и уселся в кресло, стоящее во главе массивного стола, по заказу изготовленного мастерами Старого света.
– Кого там убили, солнце моё?
Марина вошла следом и захлопнула дверь перед носом подоспевшей с ужином прислуги.
– Отец! Помнишь, когда у нас был конфликт с родом Шуваловых?
– Какой именно?
– Когда один из его прихвостней чуть не выкрал меня с выпускного бала?