На рассвете я вошел в темную спальню Теххи и оцепенел от ужаса: из лиловых утренних сумерек на меня уставились пустые светлые глаза какого-то незнакомого существа.
Это было, по меньшей мере, странно. В последнее время я привык чувствовать опасность задолго до ее появления. Кроме того, я уже начинал понемногу забывать, что такое обычный человеческий страх. С тех пор как в моей груди увяз невидимый меч Короля Мёнина, между мной и остальным миром выросла призрачная, но непроницаемая стена, что-то вроде новокаиновой блокады для эмоций. Сейчас я запоздало понял, что это было скорее приятно, чем нет. Пока не потеряешь, не оценишь, вечно так.
Пока я силился справиться с нахлынувшим на меня потоком сумбурных переживаний, левая рука непроизвольно дернулась, словно ее свела судорога. Крошечный шарик ярко-зеленого света сорвался с кончиков моих пальцев, устремился к исказившемуся от гнева лицу незнакомца, а потом остановился, вздрогнул, стал большим и прозрачным, как мыльный пузырь, и наконец исчез. Судя по поведению моего Смертного Шара, испугавший меня незнакомец был не живым существом, а одним из предметов домашней обстановки. Ну и дела!
– Что происходит, Макс? – насмешливо спросила заспанная Теххи. – Ты наконец-то получил приказ со мной расправиться? Какой ты, оказывается, дисциплинированный, с ума сойти можно.
– Здесь чужой, – объяснил я.
– Чужой?! Где? Ах, вот оно что. Дырку в небе над твоей лохматой головой! – Теххи неудержимо расхохоталась. – Прекрати сражаться с моим новым зеркалом, сэр Макс. Знаешь, сколько оно стоит?
– Ты хочешь сказать…
Я ошеломленно посмотрел на жуткого белоглазого незнакомца, наступавшего на меня из темноты. Теперь он выглядел совсем юным и ужасно растерянным. Действительно, мое собственное отражение, будь оно неладно.
Я опустился на пол и рассмеялся от неописуемого облегчения. Мне действительно было смешно. И еще ужасно стыдно. Таких идиотских номеров я не откалывал даже в самом начале своей карьеры Тайного Сыщика. Ну, разве что давным-давно, когда был не «грозным сэром Максом» из Ехо, а просто Максом – немного эксцентричным бездельником с вечной ироничной улыбочкой на сумрачной физиономии, чуть-чуть поэтом, чуть-чуть одержимым, но в общем-то вполне заурядным человеческим существом – впрочем, достаточно удачливым, чтобы улизнуть из того мира, где родился, уйти оттуда «по-английски», не прощаясь, но и не хлопая дверью.
Стоп. Куда это меня занесло?
Теххи выбралась из-под одеяла и уселась рядом. Обняла меня за плечи, печально покачала головой.
– Что, увидел себя и испугался? Ничего, так бывает. И чем я только думала, когда решила повесить зеркало напротив входа?
– А зачем тебе вообще понадобилось это грешное зеркало? – спросил я. – До сих пор у тебя в доме не было никаких зеркал, и я уже привык причесываться на ощупь. Если, конечно, примитивную процедуру, которую я ежедневно проделываю с головой, можно назвать причесыванием.
– Ну вот, раньше не было, а теперь есть, – туманно объяснила Теххи. – Должно же что-то меняться в моей жизни.
– Должно, – согласился я. – Слушай, неужели я действительно так жутко выгляжу? Эти белые глаза, перекошенный рот…
– Ну почему жутко? – улыбнулась она. – Ты выглядишь замечательно, красавчик! Лучше просто не бывает. А что касается цвета твоих глаз – они же постоянно меняются, ты и сам знаешь. Просто тебе посчастливилось увидеть себя не в самый подходящий момент. Ничего, Макс, они уже пожелтели. Теперь ты похож на растрепанного буривуха, сам посмотри!
Я сердито покосился на свое отражение и не смог сдержать смешок.
– Если бы тебя слышал наш Куруш, он бы, пожалуй, обиделся. Все-таки буривухи гораздо симпатичнее. И потом, у меня нет клюва.
– Клюв – дело наживное, – Теххи легкомысленно махнула рукой. – Знаешь, сэр Макс, у меня есть отличное предложение: почему бы тебе не забраться под одеяло? В это время суток ты будешь выглядеть там гораздо уместнее, чем на полу.
– Твоя правда.
Надо отдать мне должное, со мной по-прежнему очень легко договориться.