Глава 1: Последний расчет
Потолок, по которому медленно ползла единственная муха, был исчерчен трещинами, словно карта чьей-то несбывшейся жизни. Хендрик ван дер Вельде лежал на диване, который помнил лучшие времена, так же как и сам Хендрик. Солнечный свет, пробиваясь сквозь грязное окно, не смел озарить комнату полностью, оставляя углы во власти сумрака и пыли. Пыль была повсюду: на стопках чертежей, на корешках книг по сопромату, на бутылках из-под пива, расставленных по полу, словно солдатики неудавшейся армии.
52 года. Инженер-конструктор мостов и гидротехнических сооружений. Всю жизнь он строил. Строил мосты, которые соединяли берега, но так и не смог построить мост к самому себе. Его пальцы, привыкшие выводить точные линии на миллиметровке, теперь лишь беспомощно поправляли очки на переносице, которые вечно сползали, как и вся его жизнь. Волосы, когда-то светлые, теперь представляли собой нечто среднее между благородной сединой и неряшливым пятном. Лицо носило отпечаток десятилетий, проведенных за чертежным столом и в одиночестве. Его глаза, мутного голубого цвета, обычно задумчивые, сейчас были прикованы к мухе. Муха, в отличие от него, знала, куда ползти.
Очередной глоток холодного пива. Жидкость обжигала горло, но заглушала лишь на мгновение тот неумолчный диалог, что велся внутри. "Ты винтик в бессмысленной машине, Хендрик, – шептал внутренний голос. – Ты строил великие сооружения, чтобы люди могли быстрее добраться из пункта А в пункт Б, а сам застрял где-то между диваном и холодильником".
Подняться. Сходить за ещё одной бутылкой. Рутина. Его жизнь была расчерчена по линейке, как его чертежи. Работа – дом – пиво – сон. И так изо дня в день. Даже лотерейный билет он купил сегодня не по велению души, а как часть этой самой рутины. У киоска, по пути домой, рука сама потянулась к стеклу. "Один, пожалуйста". Не глядя, бросил в карман старых джинсов, которые выцвели до неопределенного оттенка, как и его надежды.
Но этот вечер отличался. Воздух в Амстердаме был влажным и тяжелым, предвещая дождь. Каналы, обычно суетливые, казались спокойнее, чем обычно, отражая в своих темных водах огни города. Хендрик, по своей привычке, не заметил этого. Он вообще мало что замечал за пределами своего мира.
Вдруг звонок. Старый телефон на кухне, который он купил ещё в прошлом веке, издал пронзительный трель. Хендрик поднялся, походка его была тяжелой, будто он нес на себе груз всех своих несбывшихся планов. Кто мог звонить в такой час? Друзей у него не было. Бывшая жена? Он скривился. Нет, она давно вычеркнула его из своей жизни, как он сам вычеркнул её.
На дисплее высветился незнакомый номер. Хендрик неохотно взял трубку.
"Господин ван дер Вельде?" – звонкий женский голос прозвучал так неожиданно, что Хендрик чуть не выронил телефон.
"Да", – буркнул он.
"Это лотерейная компания. Мы рады сообщить, что ваш билет номер…"
Хендрик оцепенел. Билет? Он даже не проверил его. Ему не пришло это в голову. Какой смысл? Он всегда был неудачником.
"…выиграл главный приз!"
Тишина. Только муха продолжала ползти по потолку. Хендрик медленно опустился на диван. Шок. Неверие. А потом – странная, неловкая эйфория, которая была больше похожа на похмелье. Миллионы. Ему. Инженеру, который всю жизнь рассчитывал чужие нагрузки.
"Что… что я буду делать?" – голос его был хриплым.
"Это ваше решение, господин ван дер Вельде, – прозвучал голос в трубке. – Вы можете забрать выигрыш в любое удобное для вас время".
Когда он положил трубку, муха уже скрылась в трещине. Хендрик смотрел в одну точку. Все бросить. Все. Купить яхту. И отправиться в кругосветное путешествие. Идея, которая показалась ему самому безумной, вдруг обрела странную, неотвратимую логику. Это был вызов, брошенный ему жизнью. Он одновременно хотел начать все заново и ужасался перспективе перемен.
Через час он уже был в доке. Ветер с Северного моря трепал его поседевшие волосы. Вокруг пахло солью, рыбой и соляркой. Яхты, стоящие на приколе, покачивались на волнах, словно спящие гиганты. Он чувствовал себя неловко, как всегда, когда оказывался в незнакомой среде. Его прагматичный, логичный ум пытался понять, что он здесь делает. Он, человек, который всю жизнь строил из бетона и стали, теперь стоял среди этих хрупких судов, сотканных из дерева и парусов. Это было безумие. Абсолютное, чистое безумие. И, черт возьми, это было единственное, что он чувствовал по-настоящему за последние двадцать лет.