Пролог
20 апреля 2085 года. Нейролаборатория института “Энграмма”
Я вглядываюсь в сложный узор на экране – цветная паутинка, переплетение нейронов, похожих на корни цветка, от крупных до тончайших. Приближаю фрагмент, показавшийся мне странным. Так и есть. Склейка. Еще одна.
Провожу пальцем по тонкому стеклу, куда выведена цифровая модель нервной системы Валерии. Молодая пациентка, пришла с жалобами на мигрень третьего уровня – обычная побочка конфликта нейроимплантов.
Искусственные нейроцепи пересекаются с натуральными, переплетаются, словно нити разного цвета. Склейки. Перешитое сознание. Я узнал этот рисунок сразу – он стал классикой ещё в первые годы, после того как имплантация памяти перестала быть теорией.
Валерия сидит в кресле, запрокинув голову. Ее серые глаза широко распахнуты, зрачки расширены – следствие трансового состояния, в которое вводится клиент во время сеанса.
Очень бледная кожа – интересно, природная особенность или реакция на стресс? Длинные пальцы, вцепившиеся в подлокотники кресла. Темные волосы, хрупкая фигура, которую обтягивает блестящий фиолетовый комбинезон. Такой типаж часто обладает излишне возбудимой нервной системой. Колебания настроения, гипертрофированные реакции, сильные эмоции…
Я снова перевожу взгляд на экран и впервые чувствую что-то очень странное, отчего холодок пробегает по коже. Слишком много кусочков. И слишком мало швов. Пролистываю визуализацию воспоминаний. Они накладываются одно на другое, противоречат друг другу, из-за чего некоторые участки заблокированы – у меня на экране они черные, со зловещим полем вокруг. А те, которые их блокируют, светятся красным, словно воспаленные.
Историю нейромодификации сейчас знает любой школьник: всё началось в далёком 2018 году, когда команда нейробиологов из Калифорнии провела эксперимент на Aplysia californica – морском моллюске с крупными нейронами. Их обучали реагировать на боль: легкий удар тока – моллюск втягивает хоботок.
Исследователи ввели необученной особи моллюска РНК из нервной системы обученной… И она начала реагировать, будто знала, что будет боль. Без опыта. Опыт содержался в пересаженных нейронах. Потом обученной улитке заменили участок РНК на чистый… и она забыла травмирующий опыт.
Так появилась идея, что память – это всего лишь блоки, которые можно заменить. Что опыт можно переносить, как карточку в библиотечном каталоге. Что можно будет однажды импортировать жизнь.
Несколько лет исследований, отработка технологии переноса, нейроархитектура, эксперименты на более сложных организмах…
Вскоре появилась технология переноса человеческих воспоминаний, и открытие стали успешно применять для лечения долговременной потери памяти – пациентам просто импортировали слоты, полученные путем анализа цифрового следа жизни – соцсетей, фотографий, электронных документов, синхронизации воспоминаний родных, знакомых и друзей.
Потом нейроимпланты стали использовать при лечении посттравматического стрессового расстройства – хотя к середине 21 века все войны прекратились, от природных катаклизмов надежно защищал Купол, а практически любые несчастливые случайности предсказывал искусственный интеллект, все ещё оставалось много людей с тяжелыми, выматывающими воспоминаниями.
Им, вздрагивающим по ночам от любого шороха, слышавшим в симфонической музыке вой сирен, заменяли блок травмирующих воспоминаний альтернативным слотом… в результате появилось поколение спокойных и счастливых людей, никогда не сталкивавшихся со стрессом.
Но индустрия не стояла на месте. При помощи нейроимплантов учили языки, загружали блоки университетской программы. А потом память превратилась в товар. Стало так легко заменить годы работы в скучном офисе на воспоминание о кругосветном путешествии, интересном приключении, купить себе беззаботное детство или романтические отношения – вернее, счастливые воспоминания о них. Конечно, были и те, кто хотел пощекотать себе нервишки. Такие покупали короткие и яркие фрагменты: экстремальные виды спорта, опасные авантюры и даже битвы. Разумеется, без травм, боли и тягот настоящих войн – этакий дистиллят из романтики, сражений и приключений, как в компьютерной симуляции, только все это будто бы происходило с тобой и наяву. Хороший, качественный слот был объемен и непротиворечив, он сочетал физические ощущения, визуальный образ, запахи, звуки – словом, все то, что дает чувство полного погружения в реальность.