Мне всегда казалось, что 50 лет – идеальный возраст, что бы сдохнуть. Когда речь заходила о желаемой продолжительности жизни, я всегда говорила "50", потому что это достаточно, чтобы оставаться относительно здоровой и успеть осуществить задуманное. И вот мне 50. Пора клеить ласты. Хочется напоследок написать воспоминания о моих бессмысленно прожитых пятидесяти годах. "Бессмысленно" – это мое субъективное восприятие, как итог моей жизни и отношение к ней окружающих, в первую очередь, моих детей. В глазах которых, я так и не увидела гордости. По сути, я была лишь дочерью, возможно, не очень желанной и любимой, и матерью двоих детей. Дважды побывала законной женой и бесчисленное количество раз – любовницей. У меня нет профессии или призвания. Просто была для кого-то кем-то, а сама по себе – никем.
Глава первая
Я – ДОЧЬ
Я родилась у людей, которым вообще не следовало становиться родителями. Моей матери было 26, а отцу – 16. Я появилась на свет в день школьного выпускного отца. Беременная мать гуляла с его одноклассниками на Красной площади в Ташкенте, в одной из республик СССР, в Узбекистане. В Узбекистане был прекрасный климат и радушные жители. Поэтому люди со всех уголков России стремились поближе к солнцу, спелым фруктам и овощам.
Моя мать была одной из них. Она приехала в Ташкент к знакомым и решила остаться. Снимала комнату в частном доме у парня, который с четырех лет рос без матери и с отцом-тираном. У него была старшая сестра, которая умерла за год до приезда моей матери. И вот звезды сошлись. Отцу нужна была хозяйка, а матери – замуж. Внешность и двухметровый рост моего отца вполне устраивали мою мать, ростом 153 см. Родственников у моей матери не было, только старенькая бабушка, которая взяла ее на опекунство в 11 лет. Мы навещали ее каждое лето, привозили спелые фрукты. Она жила в Новосибирске.
И вот моя мать с ребенком, которого родила, и ребенком, которого приобрела (я имею в виду моего отца), начала жить-поживать, а вернее, выживать, и я вместе с ней.
Мое детство проходило под громкую музыку Демиса Руссоса и Джо Дассена. Невыспавшаяся я и невыспавшаяся она. Нервы, ругань, скандалы и драки – вот что такое мое детство. Зато отец молодец. Много зарабатывал, покупал много всякого. У нас одних из первых появился цветной телевизор, соседи приходили смотреть под окна. Отцовские пьянки и материнские слезы. Я целыми днями одна, никуда не выпускают. У всех соседей много детей, а я одна. Вокруг узбекские, татарские, казахские семьи, дети гурьбой выходят на улицу с бабушками. А я одна, меня чаще держат дома, в сад водят редко, только в хорошую погоду. Я прошу братика или сестренку. Мама беременеет. Я помню ее живот и разговоры о том, как я буду старшей сестрой.
Но однажды мой отец куда-то собрался, и я увязалась за ним прямо на улице. Он не сказал маме, что ушел, что я ушла с ним. Я помню, как забралась к нему на руки, и мы пошли. Я довольная, а мои друзья остались играть на улице. В этот день мы не вернулись, и я даже не знаю, через сколько дней мы пришли домой. Сначала было весело, угощения, накрытый стол, все едят и пьют. Потом мой отец пьяный, я уже рыдаю, прошу позвать маму и пойти домой. Он спит. Был еще кто-то, шикают на меня, чтобы я молчала. Я уснула. Просыпаюсь, опять пьяные тела, все спят, никому до меня нет дела. Я помню, что уже не было сил даже плакать. Мы вернулись через несколько дней. Мама вся в слезах, скандал, отец ее душит, меня как щенка закинули в комнату, чтобы я не мешала. Я помню, что мне было страшно, и я не знала, что будет и как будет. Я уснула.
На утро мама обиженная. Мы где-то у ее подруги, она жалуется, показывает на меня. Я не заступилась за нее, струсила, спасалась сама, забилась в угол. Было обидно. Потом про ребенка никто не говорил, только видела свежий шрам на животе у мамы.
Я перестала быть любимым ребенком. Я чувствовала это кожей, каждой минутой своей жизни. Мама постоянно огрызалась на меня, жаловалась на меня соседям, подругам, срывалась, кричала, била. Выгоняла из комнаты, когда к ней приходили подруги, говорила: "Отойди, здесь дым", и выпускала мне клуб дыма в лицо. К отцу я сама не подходила.