ПРЕДИСЛОВИЕ
Тишина.
Только часы на стене отстукивают секунды, будто перебирают позвонки невидимого существа. Я закрываю глаза – и вот он, тот самый коридор. Детский, длинный, с отслаивающимися обоями. В конце – дверь в спальню, за которой прячется монстр. Но у меня есть меч.
Нет, не меч – книга.
"Одиссея капитана Блада". Потрёпанный томик, пахнущий типографской краской и чьими-то слезами. Когда я открываю его, корабельные снасти скрипят у меня в ушах, а солёные брызги океана щиплют щёки.
Я больше не жертва.
Я – капитан.
ГЛАВА №0
БИБЛИОТЕКА СПАСЕНИЯ
Полки.
Десятки глазков корешков следят за мной в полумраке. Каждый – портал в другой мир. Возьми меня, шепчет "Последний из могикан". Я научу тебя молчать так, чтобы тебя боялись. Нет, меня! – перебивает "Граф Монте-Кристо". Я покажу, как превратить боль в месть. Но я тянусь к "Трём мушкетёрам", потому что они обещают дружбу. Бумажные друзья не предают. Они не смеются, когда ты заикаешься у доски. Не отворачиваются, узнав, кто твой отец…
Но тут страница шевельнулась у меня в руках,
"Не обманывайся, предупреждает Д'Артаньян. Мы всего лишь чернильные тени, твои настоящие демоны там…"
Я оборачиваюсь. В дверном проёме стоит он , отец, нет доктор… ГЛАВА №1
КАБИНЕТ
На что жалуетесь?
Лампочка над головой мерцает, как плохой контакт в моём мозгу. Бессонница, – говорю я.
А на самом деле?
Кабинет превращается в болото. Из щелей выползают слова, которые я никогда не произносил вслух: "Мне страшно, что я – ненастоящий. Что все эти годы лечил других, сам оставаясь тем мальчиком из коридора. Что мои дипломы – просто красивые заклинания против тьмы…" Доктор поправляет очки. В его глазах – то самое понимание, которого я так боюсь. "Вы читали Гофмана? – вдруг спрашиваю я. – Там есть момент, когда кукла оказывается живее человека…"
ГЛАВА №2
РЕЦЕПТ
Полночь.
На столе передо мной три предмета:
Первый – Рецепт на клоназепам.
Второй – Фотография 8-летнего меня с "Островом сокровищ". Третий – Чистый лист.
Ручка скрипит:
Диагноз:
F20 – Шизофрения?
F41 – Тревога?
Или просто…
Z13.8 – Книжная зависимость?" Я зачёркиваю всё.
Пишу:
Лечение:
1 доза Д'Артаньяна перед сном
2 капли капитана Блада при панических атаках
В тяжёлых случаях – экстренное перечитывание "Последнего из могикан“. За окном воет сирена скорой медицинской помощи.
Где-то прямо сейчас другой мальчик прячется в шкафу с фонариком и книгой.
Я должен ему написать!
ГЛАВА №3
БИБЛИОТЕКА СПАСЕНИЯ
(исповедь книжного ребенка)
Вы знаете, каково это – бояться собственного дома? Не темноты под кроватью, не скрипа половиц, а молчаливого ужина на кухне, где вилки стучат по тарелкам, как по костям. Меня спасали книги.
Не просто спасали, они усыновляли меня.
Капитан Блад становился отцом, когда мой собственный напивался. Чингачгук учил молчаливому достоинству, пока одноклассники тыкали пальцами в мои стоптанные ботинки.
Д'Артаньян шептал на ухо: Позор – это когда ты не защищаешь друзей, и я впервые дал сдачи.
Я рос с параллельной семьёй:
Мать – Жюли из "Десяти лет спустя" с её тёплыми руками. Брат – Гай Монтег из "451° по Фаренгейту". Психотерапевт – доктор Рулан из "Клубка змей" А потом я стал психиатром. Смешно, правда?
Теперь я сижу по ту сторону стола. Слушаю, как 40-летняя женщина рассказывает про панические атаки в метро и вижу, как её пальцы бессознательно складываются в жест, которым Элизабет Беннет перелистывала страницы.
Вы читали в детстве "Гордость и предубеждение"? – спрашиваю. Она замирает: Откуда вы…
–Там есть момент, – перебиваю, хотя так делать нельзя, – где Элизабет говорит: Мне нужен воздух. Вы сейчас так же задыхаетесь.
Мы лечимся цитатами.
Мои рецепты выглядяттак:
1). "Старик и море" – 20 стр. на ночь при чувстве поражения 2). "Маленький принц" – 1 глава утром против одиночества 3). "Над пропастью во ржи" – экстренно при приступе ненависти к миру. Иногда это работает лучше флуоксетина или золофта. Но вот проблема, я до сих пор тот мальчик из коридора. Когда ко мне приходит подросток с порезами на руках, я вижу себя. И вместо вопросов из учебника психиатрии, хочу спросить: Какую книгу ты прячешь под подушкой? Потому что знаю: Тот, кто читал "Повелителя мух", режет себя от стыда. Фанат "На Западном фронте без перемен" молчит о войне дома. Девушка с зачитанным "Джейн Эйр" терпит абьюз, пока не найдёт своего Рочестера. Мы все – заложники своих спасительных историй.