Пролог
Happiness is a butterfly
We should catch it while dancing I lose myself in the music,
Baby every day is a lullaby
Try to catch it like lightning
I sing into my music, I’m crazy
If he’s a serial killer, then what’s the worst
That could happen to the girl who’s already hurt?
I’m already hurt
If he’s as bad as they say, then I guess I’m cursed
Looking into his eyes, I think he’s already hurt
He’s already hurt…
Счастье, словно бабочка,
Нам нужно успеть поймать его в танце.
Я растворяюсь в музыке, детка.
Каждый день, как колыбельная,
Я ловлю ее, словно молнию,
Я пою ее под собственную музыку, как сумасшедшая!
Если он окажется серийным убийцей,
Что в худшем случае может случиться с девушкой,
Которая и так уже искалечена?
Мне и раньше причиняли боль.
Если он так уж плох, как о нем говорят,
Видимо, это мое проклятие.
Но глядя в его глаза, я вижу, что и он искалечен,
Что ему уже причиняли боль.
Фрагмент песни Ланы Дель Рей
Глава I
Тело девушки нашли у дороги, которая сворачивала к поселку. Вообще, конечно, назвать эти таунхаусы поселком язык повернется не у каждого. Дорогие дома в совершенно разных архитектурных стилях, разбросанные по изломанной береговой линии. Море здесь почти никогда не бывало спокойным. Но это не останавливало местных жителей и приезжих от покупки земли и строительства. Каждому хотелось получить свой кусочек счастья – дом с видом на море. Жизнь у океана ведь не всякому по карману.
Труп нашли рыбаки, отправлявшиеся на ловлю кальмаров около пяти утра. На улице еще было темно, и один из них буквально споткнулся о тело, лежащей на земле девушки. Когда они осветили ее фонариками, то поняли, что она мертва – она была очень холодна и уже окоченела. Рыбаки вызвали полицию, и к рассвету уже весь поселок знал, что «в бухте» произошло убийство.
Естественно, среди жителей поселка слухи достигли своего апогея: кто-то рассказывал, что девушку нашли обезглавленной, другие приписывали море крови и двадцать ножевых, третьи говорили, что покойницу знали друзья их друзей и во всей этой каше, которая медленно варилась и закипала в головах горожан, только полиции и двум рыбакам было известно, как же все выглядело на самом деле.
Девушка была убита и завернута в рыболовную сеть. Но выглядела она так, словно ее только что достали из моря. Мокрые волосы аккуратно расчесаны, никаких следов крови или избиения. Выехавшие на вызов криминалисты окрестили ее русалкой.
Старший следователь Александра Савельева, находящаяся на ночном дежурстве, дописывала отчет по делу Рыбчинского, когда поступил звонок. Она уже как раз заканчивала последнюю страницу и собиралась идти домой. Последние пол часа она предвкушала, как наберет горячую ванну с пеной, добавит каких-нибудь аромамасел, а после уляжется в свою мягкую и теплую постель и наконец сможет немного расслабиться в конце рабочей недели.
Но эта «утопленница» полностью изменила планы, и Александра совсем не была этому рада. Она ехала на вызов с такой кислой физиономией, что даже ее замечательный пес, золотой ретривер Локки, затих на заднем сиденье машины, предпочитая делать вид, что его вообще здесь нет. К тому моменту, как Саша добралась до бухты уже начинало светать. Но утренняя мгла была приправлена туманом, и видимость пока была не самой лучшей. Александра припарковала машину, открыла окна и велела псу оставаться на месте. Липкий туман окутал ее в тот же миг, как она вышла из автомобиля, и Саша немного поежилась. Не то, чтобы было по-настоящему холодно, все-таки начало лета. Но тем не менее, ее пробрала дрожь. Следователь поправила воротник куртки и поглубже засунула руки в карманы.
Пройдя через оцепление, она кивнула знакомым экспертам и патологоанатому.
– Что тут у нас, Жень?
– Русалка. – Бодро ответил судмедэксперт Евгений. На вид ему было лет тридцать, но на самом деле сорок два. Просто он обладал такими детскими и нежными чертами лица, что никто не мог бы дать ему его возраст. По этому поводу в полиции была популярны подколки о формалине, и шутки о том, что ночует Женя в морге, в одном из холодильников, потому так и выглядит.