Марс

Холод поселился в ней. Он вполз под кожу, вцепился в рёбра, сковал лёгкие, когда капсула раскрылась, словно ледяной кокон. Салли не вскрикнула от внезапного пробуждения, как бывало у неё при проверке на Земле. Дыхание вырвалось облачком пара и повисло в воздухе, как призрак.

– Колонист Салли.

Ясон – искусственный интеллект корабля. Его глос струился из тьмы, тёплый, но чуждый.

– Вы нужны.

Она попыталась пошевелить пальцами. Они горели – не огнём, а тем пронизывающим холодом, что может оставить на коже отметины.

– Микрометеорит. Серверный отсек.

Экран вспыхнул перед её лицом, ослепительно синий. Схема колониального корабля «Арго» – длинная, хрупкая стрела, пронзающая вечную ночь. В боку корабля пульсировала алая точка.

– Герметичность нарушена. Вам необходимо загерметизировать отсек, заменить повреждённые сервера и перезапустить меня.

Салли медленно подняла руку. Казалось, будто двигает чужим телом.

– Хорошо, – прошептала она в пустоту.

Но сначала – холод. А за ним – боль.

––

Он проснулся с мыслью: я не должен был проснуться.

Капсула шипела, выпуская его в мир, но мир этот был тесным, тёмным, наполненным тихим гулом машин. Юра задышал часто, слишком часто – воздух обжигал лёгкие.

– Колонист Юра.

Голос Ясона.

Юра сжал кулаки.

– Произошёл инцидент.

– Что? – его собственный голос прозвучал резко и хрипло, как скрип ржавой двери.

– Микрометеорит. Вам необходимо проверить курс.

Курс. Марс. Они летели к Марсу.

Юра закрыл глаза. Внутри что-то дрожало – маленькое, испуганное, как зверёк в капкане.

– Почему я? – спросил он.

– Вы – пилот, – удивлённо ответил Ясон.

За иллюминатором плыла вечная ночь. Где-то там, в другом конце корабля, кто-то боролся с холодом. А он – со страхом.

Юра вплыл в рубку, как сонная рыба в аквариуме. Его пальцы скользили по поручням, цепляясь за холодный металл.

– Месяц, – пробормотал он. – Целый месяц без анабиоза. Ты издеваешься?

Ясон ответил бодрым голосом и светом на панелях.

– Физические упражнения обязательны. Два часа в день, лучше – больше. Иначе – атрофия мышц, дегенерация костей, отёк зрительного нерва.

– Прекрасно, – Юра скривился. – Ты ещё скажи, что у меня отвалится челюсть от болтовни.

Он оттолкнулся к иллюминатору. За толстым стеклом висела бесконечность – чёрная, бездонная, без единой точки опоры.

Тишина. Тишина, которая звенела в ушах, как тонкий колокольчик на дне моря.

Шлюз открылся с лёгким шипением. Юра обернулся.

Она вплыла стремительно, словно её вытолкнули невидимые волны. Девушка – нет, женщина с короткими, в невесомости вставшими дыбом волосами и глазами, в которых отражались звёзды.

– Физические упражнения обязательны, – начал было Ясон.

– Знаю, – отрезала она. – Закройся.

Их взгляды встретились. Что-то щёлкнуло. Не в корабле. Внутри них. Она подплыла к стеклу, не глядя на него. Но Юра видел, что в отражении её глаза искали его глаза.

– Мне кажется, мы не движемся, – прошептал он. – Просто висим. Навсегда.

– Мне холодно, но не от температуры, а от космоса за стеклом – ответила она.

– Юра, – он протянул руку.

– Салли, – она взяла его ладонь.

Тепло. В этом ледяном металлическом гробу – тепло. Они застыли. Пальцы сплелись чуть дольше, чем нужно. Они резко разомкнули руки, как будто обожглись.

– Ясон – зануда, – выдавил Юра. – Месяц с ним хуже пищевого рациона из тюбиков. Выживание.

Салли рассмеялась.

– Можно отключить его от некоторых помещений. Если надоест.

– Преступление, – Юра притворно ужаснулся. – Мне нравится.

Она улыбнулась. Космос за окном вдруг стал чуть менее бесконечным. Чуть менее холодным.