Глава 1. Бессонная ночь в дупле.
Солнце уже давно скрылось за верхушками вековых елей, уступив свое место на небосводе серебристому диску луны. Ночной лес, окутанный таинственным полумраком, ожил, наполнился едва слышными шорохами, трелями ночных птиц и тихим шелестом листвы. В дупле старого могучего дуба, что гордо возвышался на опушке леса, маленькому совёнку по имени Угу было совсем не до сна.
Угу был еще совсем птенцом, пушистым комочком с большими, по-детски удивленными глазами, которые сейчас беспокойно моргали в темноте. Его перышки, мягкие и нежные, как пух одуванчика, были светло-серого цвета с едва заметными коричневыми вкраплениями. Он был самым младшим из трех совят в семье, и, пожалуй, самым непоседливым.
Его братья, Ух и Ах, уже давно сладко спали, прижавшись друг к другу, но Угу никак не мог унять свою неугомонную энергию. Он ворочался, переступал с лапки на лапку, ерзал по мягкому мху, которым заботливая мама-сова выстелила их уютное гнездышко. Сон, как назло, не шел.
"Ну почему же я не могу уснуть?" – думал Угу, с завистью поглядывая на спящих братьев. "У них так сладко свисают из-под крылышек маленькие лапки, а я все никак не найду себе места."
Мама-сова, мудрая и спокойная птица с большими янтарными глазами, сидела на краю дупла, охраняя сон своих птенцов. Ее перья, темно-коричневые с белыми пятнышками, словно звездное небо, красиво переливались в лунном свете. Она была олицетворением ночи – тихая, величественная, всевидящая.
Угу подполз к маме, тыкаясь своим пушистым тельцем в ее мягкое крыло.
"Мама," – пропищал он тоненьким голоском, – "я не могу уснуть."
Мама-сова нежно погладила его по головке кончиком крыла.
"Почему же, мой маленький Угу?" – спросила она своим мелодичным, убаюкивающим голосом. "Тебе что-то мешает?"
"Не знаю," – вздохнул совёнок. "Просто не спится и все. Я уже и так лежал, и эдак, и глазки закрывал, и пытался считать пролетающих мимо светлячков, но сон никак не идет."
Мама-сова ласково улыбнулась. Она помнила, как сама была такой же маленькой и непоседливой.
"Сон – это очень капризный гость, мой Угу," – сказала она. "Он не любит, когда его ждут с нетерпением и заставляют прийти. Он приходит сам, когда почувствует, что ты спокоен и готов его принять."
"Но как же мне успокоиться?" – спросил Угу, теребя лапкой пушинку на краю гнезда. "Я чувствую себя как… как белка в колесе! Только колеса у меня нет, а есть только беспокойные мысли в голове."
"А ты попробуй эти мысли отпустить," – посоветовала мама-сова. "Представь, что твои мысли – это маленькие птички, которые вылетают из твоей головы и уносятся в ночное небо. Пусть они летят свободно, куда захотят, а ты просто наблюдай за ними, не пытайся их поймать."
Угу попробовал представить, как из его головы вылетают маленькие птички-мысли. Одна птичка думала о том, как вкусно пахнут ночные бабочки, которых ловит папа-сова. Другая щебетала о том, как здорово будет научиться летать так же быстро, как его старшие братья. Третья переживала, что он не успел сегодня поблагодарить старую сосну за то, что она угостила его вкусной шишкой.
Птички-мысли, одна за другой, выпорхнули из головы Угу и растворились в темном небе. Но на смену им тут же прилетали новые, еще более беспокойные и шумные.
"Не получается, мама," – грустно сказал Угу. "Птички улетают, а на их место прилетают другие. Голова все равно полна разных мыслей."
"Не расстраивайся, мой маленький," – утешила его мама-сова. "Это требует практики. Давай попробуем по-другому. Ты когда-нибудь прислушивался к звукам ночного леса?"
Угу отрицательно покачал головой. Он всегда был слишком занят своими собственными мыслями, чтобы обращать внимание на окружающий мир.
"Прислушайся сейчас," – мягко сказала мама-сова. "Закрой глазки и просто слушай."
Угу закрыл глаза и замер. Сначала он ничего не слышал, кроме стука собственного сердца. Но потом, постепенно, до его слуха стали доноситься звуки ночного леса.
Тихий шелест листвы, убаюкиваемый легким ветерком. Мелодичное уханье филина где-то вдалеке. Едва слышное поскрипывание ствола старого дуба, в котором находилось их дупло. Трели ночных сверчков, похожие на звон крошечных колокольчиков.