Доблестный охотник на вампиров отец Жак тенью крался в ночи. В правой руке он сжимал остро оточенный осиновый кол, в левой – серебряное распятие. Но главным его оружием была вера – вера в то, что, убивая монстров, он спасает мир. И именно сейчас от его опыта, силы, выдержки зависело, избавит ли он человечество от очередной угрозы – прикончит ли мерзкое чудовище?
А чудовище было рядом, он чувствовал это. Подошвы ботинок отца Жака мягко ступали по размокшей земле. Он вслушивался в шум дождя, в раскаты грома. Его зоркие глаза, сверкающие в отблесках молний из-под черного капюшона балахона, внимательно ощупывали мрак, трепещущую под хлесткими ударами стихии листву, бурлящие под ногами лужи. От этого внимательного взора не ускользало ни одно движение: монстру не застать охотника врасплох!..
– Не меня случайно ищешь?
Отец Жак, подпрыгнув от неожиданности, резко развернулся и увидел его. Среднего роста, худощавый, длинные русые волосы свисали мокрыми сосульками ниже плеч, на щеках – щетина мелкой бородки. Его можно было принять за человека, за обычного парня, если б не клыки, белеющие между искривившимися в злобной усмешке губами.
– Умри, чудовище! – вскричал доблестный охотник на вампиров и, загородившись распятием, словно щитом, бросился в бой, метя жалом осинового кола в черное сердце вампира.
Отец Жак даже не успел понять, что же именно произошло, так как в следующий миг рухнул в грязь с разорванным горлом, уставившись в рыдающее небо выпученными от удивления глазами.
– Как же вы меня достали, фанатики хреновы! – сказал вампир по прозвищу Мун, вставая с поверженного тела. – Никак не уйметесь!
Это был не первый охотник на вампиров, которого он прикончил за эту ночь. А они все лезут и лезут…
«Осточертела такая жизнь! – с отвращением думал Мун, рассматривая труп очередного охотника-неудачника. – И жизнью-то не назовешь, скорее мерзким существованием».
Еще бы, ведь вот уже пять лет, с той поры, как его покусал вампир, напоил своей кровью и превратил в себе подобного, ему каждый вечер приходится искать убежище: в грязных подвалах, каких-то злачных канавах, на стройках, в канализациях, куда порой даже бомж побрезгует забраться. Но выбора нет: не спрячешься – наступит день, и мигом поджарит Солнце. Сотни отвратительных, похожих на пытку, дней! А еда? Это не в супермаркет сходить за продуктами: каждая капелька крови достается с огромным трудом и с риском для жизни. И при этом еще все считают тебя чудовищем: так и норовят засадить между ребер осиновый кол. Как следствие – судьба беглеца и изгоя. А стоит где-нибудь задержаться подольше, тут же появляются эти полоумные в рясах, с распятиями и кольями и начинают гоняться за тобой, вопя о том, что спасают мир.
«Да и катились бы к дьяволу с таким миром! – в сердцах думал уставший от такой жизни вампир. – Можно подумать, я б остался здесь, если бы у меня был выбор!..»
И вдруг Муну пришла в голову отчаянная мысль: «А ведь выбор-то есть! Может, ну ее к черту, такую жизнь? Не знаю, существует ли жизнь после смерти, но, даже если и есть, там всяко лучше, чем тут…»
Сказано – сделано. Следующим же утром Мун воплотил… нет, не в жизнь, а скорее в смерть, это решение: больше не бегать и не прятаться, а посмотреть смерти в глаза – выйти на открытое место и встретить свой последний рассвет.
Правда, когда над горизонтом блеснуло Солнце, Мун успел пожалеть о своем, как оказалось, не очень-то обдуманном поступке. Он ведь представлял себе храбро умирающего героя, а вовсе не вопящее от боли, извивающееся на земле жалкое существо. А боль была просто жуткая, адская! В солнечных лучах его кожа багровела и пузырилась, кровь обращалась в черный пар; мясо и кости тлели, осыпаясь прахом…
«Зато это долгожданный конец!» – успел подумать вампир Мун, прежде чем его тело стало пеплом…
Однако он ошибся, так как это оказался вовсе не конец. Скорее уж начало – начало новой жизни. Жар постепенно схлынул, боль отступила. Мун же понял, что все еще жив. И первое, что он увидел, едва распахнул глаза, – висящий в вышине среди черной, усеянной звездами бездны огромный голубой серп. Нет, не привычный желтый месяц, а именно голубой! Причем Мун сообразил, что раньше уже видел такой. Правда, не на небе, а на фотографиях, сделанных из космоса.