Сентябрь 1815 года Дорсетшир, Англия
Тот, кто сказал, что добрые дела не остаются безнаказанными, должно быть, хорошо знал Кейт Хиллиард. «Нет, – поправил себя майор, сэр Гарри Лидж, наконец-то добравшийся до большой гостиной особняка Оук-Гроув и обнаруживший упомянутую леди у окна, вершащей правосудие. – Не Хиллиард. Теперь Ситон. Леди Кэтрин Энн Хиллиард Ситон, вдовствующая герцогиня Мертер. Только не ошибитесь. Вдова не являлась воплощением добрых дел. Она была наказанием».
Доброе дело привело Гарри в Оук-Гроув. Ну, если учесть круг собравшихся в роскошной бело-золотой комнате, отчасти доброе, отчасти служебное дело, к которому ни в той ни в другой его части он не был внутренне готов.
Не то чтобы он был не рад присутствовать на свадьбе своего друга Джека. Он был рад. Он даже с удовольствием проводил время с другими «повесами» – гостями Дрейка, собравшимися на празднование, которое длилось неделю. Все они были не только превосходными товарищами, но также лучшими умами, способными противостоять кучке предателей, намеревавшихся свергнуть правительство.
Отсюда служебная часть его визита. Маркус Белден, граф Дрейк, возглавлявший группу агентов, именовавших себя «повесами», посчитал, что свадьба Джека станет идеальным прикрытием для их собрания с целью обсуждения дальнейших действий. К несчастью, собравшиеся привлекли внимание и нежеланного гостя. В окрестностях имения появился Хирург, убийца, наводивший ужас на всю Европу, и как раз во время попытки убить Грейс Хиллиард, большого друга Гарри.
Гарри как раз возвращался после безуспешных поисков этого негодяя, в которых участвовали муж Грейс, Диккан, и Джек Уиндем, граф Грейсчерч. В любое другое время Гарри горел бы нетерпением возобновить поиски. Он потребовал бы собраться в уединенном месте, чтобы обсудить все, что им стало известно об угрозах как короне, так и его друзьям, желательно за сигарами и виски. Но сегодня он думал об одном – будь что будет, как только свадьба закончится, он бросит все и уедет домой.
Словно прочитав мысли Гарри, Кейт повернулась, наблюдая за тем, как он ведет в комнату остальных мужчин.
– Все в сборе, – провозгласила она, не оставляя попыток отобрать серебряную фляжку у улыбавшегося лорда Дрейка. – Маркус не отдает мне мою фляжку. Я жду, что вы примете мою сторону.
Рядом с Гарри засмеялся Диккан Хиллиард.
– Кузина, одно я знаю точно, – приветствовал он ее. – Вы никогда не выпустите из своих ручек то, что имеет для вас ценность. – Запечатлев поцелуй на щечке Кейт, он присоединился к Грейс, сидевшей на обитом золотистой тканью диванчике.
Кейт прежде всего ценит саму себя, с кислой миной размышлял Гарри, останавливаясь в дверном проеме. Где-то рядом разгуливает убийца, Грейс еще не до конца оправилась после того, как ее пытались отравить, а Кейт ссорится из-за фляжки для виски.
– Но каждой девушке полагается иметь собственную фляжку, – говорила она, снова поворачиваясь к своей жертве, ее зеленые глаза задорно блестели.
Предводитель веселой маленькой компании, Маркус, симпатичный блондин, подчеркнуто элегантный, на целый фут возвышался над Кейт, а весил он больше ее на добрых тридцать килограммов.
– Я взамен дам вам другую, – уверял Маркус, отводя от Кейт руку с фляжкой. – Кроме того, спрятанный в ней портрет вам неинтересен. Позвольте мне насладиться его лицезрением. – Придвинувшись, он ухмыльнулся: – Раз вы не позволяете мне лицезреть вас.
Кейт засмеялась и хлопнула его по руке.
– Не смешите меня. Таких больше нет. А надпись! «Разве не сладкий плод – моя первая любовь?» В самом деле. – Она наморщила хорошенький носик. – Если на фляжке действительно изображена Минетта, ее плод сорвали так давно, что он уже сгнил.
Гарри захотелось отшлепать Кейт за ее легкомыслие. Джек с Дикканом отвернулись, их женам явно стало неловко. Женщина, изображенная на миниатюре, была любовницей обоих мужчин и обоих предала.
– О, не знаю, не знаю, Кейт, – не удержался Гарри. – Если вы можете сказать, как давно женщина потеряла свою… свежесть, глядя на ее изображение, вы на той картине выглядели бы как после оспы. Однако любой мужчина в Лондоне скажет вам, что вы выглядите совершенно… цветущей.